Журнал Q 06 2010
Шрифт:
И другой вопрос: хватит ли мне трёх-четырёх покупок в месяц, чтобы быть в курсе?
Ответим для начала на второй вопрос: разумеется, не хватит! Это число необходимо как минимум удвоить (без увеличения затрат), то есть три-четыре книги я покупаю, а три-четыре беру (и даю) почитать.
О, фестивали, фестивали! ― откровенничает Сергей Чупринин. ― Они, будем справедливы, и у «статусных», «профессиональных» писателей сейчас в большом почёте. То ярмарка книжной культуры в Красноярске, то биеннале поэтов в Москве, то
А мы играет не из денег
Мои три-четыре книги (с удвоением — семь-восемь) распределяются примерно так: один серьёзный fiction, один non-fiction; одна оригинальная книга, одна переводная; одна — из разряда «то, что все читают»; две-три — заведомо облегчённое чтение; у кого-то, может быть, поэтический сборник или том учёных записок; у кого-то другого — альбом по живописи, или кинословарь, или книга по кулинарии (хотя каждая из этих покупок съедает месячный бюджет). Где-то так; всё это, разумеется, в индивидуальных случаях варьируется.
Достаточно этого?
Вообще-то достаточно; нужно ведь не только читать, но и жить. Хотя реально книг, достойных внимания, выходит примерно впятеро больше. Как не ошибиться с выбором?
В более благополучные времена ты мог позволить себе приобрести не то чтобы все сорок-пятьдесят книг, на которые положил глаз, но двойной-тройной запас по сравнению с нынешними тремя-четырьмя покупками. Сегодня у тебя, как у героя боевика, слишком мало патронов, и это означает, то ты должен стрелять без промаха.
Как это сделать?
Традиционный ответ — положиться на мнение критики — в наших реалиях не срабатывает.
Сколько критиков, столько мнений!
Столько абсолютно противоположных мнений по каждому конкретному поводу.
Конечно, когда о книге спорят, это тоже привлекает к ней внимание.
Но у нас ведь не спорят.
По меньшей мере не спорят аргументированно.
Один скажет — гениально, другой сократит это слово до «г..но», вот и весь спор.
А ведь критики сплошь и рядом лукавят.
Мы сами (критики, рецензенты, обозреватели) подчас не верим друг другу.
Скажем, меня до сих пор подозревают в том, что я неискренне (то есть за деньги) похвалил «Метро 2033» Дмитрия Глуховского, неискренне (то есть по дружбе с издательством) поднял на щит Илью Бояшова, неискренне (вот только непонятно почему) превознёс Лену Элтанг и т.д.
А уж какие подозрения того же плана (и, уверяю вас, куда более обоснованные) имеются у меня самого по поводу многих коллег по цеху!.. Непременно поделюсь ими, но как-нибудь в другой раз.
Если же принять всё-таки презумпцию критической невиновности, то получается, что у каждого из нас (ну, почти у каждого) своя неповторимая, сплошь и рядом противоречивая, даже парадоксальная структура личного вкуса.
Нас это, конечно, обеляет; но ориентирование
Маканин, Прилепин, Терехов — вот почитайте совокупную критику и попробуйте сделать выбор, кого из них надо читать, кого можно и не читать, а кого читать не стоит ни в коем случае.
Ничего у вас не получится!
Новый порочный круг?
В какой-то мере — да; однако из него есть выход.
Ориентироваться надо не на критику, а на конкретного критика!
На Топорова?
Я этого не говорил. Хотя кому-то, может, на Топорова.
На Данилкина?
Кому-то, может, и на Данилкина.
Или на Белякова.
Или на Немзера.
Да на кого угодно!
Главное тут — найти «своего критика».
Методом проб и ошибок (и, разумеется, разочарований) надо выявить критика, оценки которого в подавляющем большинстве случаев совпадают с твоими, их фактически предугадывая, и в дальнейшем ориентироваться уже только на него.
Лет пятнадцать назад замечательный прозаик Михаил Кононов (умер в мае 2009-го) высказал мне забавную претензию:
— Вот знаешь, Витя, читаю я тебя — и процентов на восемьдесят я с тобой согласен. Но вот за остальные двадцать я бы тебя просто убил! Что мне делать?
— Что тебе делать? — отшутился я. — Поумнеть на последние двадцать процентов.
Отшутился, потому что 80% совпадений — это очень много. И, конечно же, я был для автора «Голой пионерки» его критиком.
В описываемой здесь структуре читательского выбора нет ничего оригинального. Именно так и читают на Западе, то есть ориентируясь на мнение своего личного критика. Потому что всего всё равно не прочтёшь, даже если денег хватает на все новинки. То есть у нас теперь (в очередной раз) настал этакий Запад поневоле. Или поцелуй через силу, по слову Венички Ерофеева.
Добавлю, однако, некоторое (уже моё собственное) ноу-хау. Тем же методом проб и ошибок подбираешь себе не только «своего критика», но и «своего антикритика». То есть такого, к оценкам которого относишься столь же внимательно, вот только всякий раз меняешь в них плюс на минус (и наоборот).
Я довольно много пишу о кино, но кинокритиком себя не считаю. Я продвинутый зритель, но никак не более того. И с удовольствием читаю блестящую кинокритику — от нашего часкоровского Игоря Манцова, допустим, до Лидии Масловой.
Но в том, что смотреть, а что нет (и, соответственно, какие DVD покупать), я ориентируюсь не на них, а на Михаила Трофименкова и Сергея Мостовщикова (автор имеет ввиду Юрия Гладильщикова - ред) . Причём Трофименков — мой критик (наши впечатления от фильмов совпадают как раз процентов на восемьдесят, если не на все девяносто), а Мостовщиков — мой антикритик.
Трофименков хвалит — я спешу посмотреть. Мостовщиков хвалит — заранее морщусь. Трофименков ругает — заранее соглашаюсь (впрочем, он редко ругает). Мостовщиков ругает — спешу посмотреть.