Журнал ''ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ''. Сборник фантастики 2007

Коллектив авторов

Петрович был прав.

Яне знаю, как. Я не знаю, зачем. Я понятия не имею, существовал ли на самом деле тот «неслышный вертолёт», о котором талдычили мне под Калугой, и потерпел ли он аварию. Неважно, каким образом внеземная цивилизация, истово ожидаемая многочисленными Петровичами всего мира, добралась до места высадки. Увы, увы, увы, гости оказались совсем не гуманоидами, и их появление прошло незамеченным. Полусумасшедший старик зачерпнул нескольких представителей внеземного разума в баночку из-под йогурта и принёс — куда?

Куда надо. Ко мне, человеку науки. Вот он, момент истины. Но надо же такому случиться: человек науки обратил внимание совсем не на коммуникативные навыки инопланетных гостей, не на очевидные свидетельства их высокоразвитого интеллекта, а на кое-что совсем другое… И вместо распростёртых объятий — добро пожаловать в пыточную, душегубочную, вивисекционную…

Какая ирония!

Две заветные мечты человечества: найти лекарство от всех болезней и повстречать братьев по разуму. Лежит перед нами на блюдечке с голубой каёмочкой. И одно из них исключает другое. И я боюсь. Боюсь выбора, который мы — все мы — сделаем. Ведь от открытия неиссякаемого источника аурум потабиле нас отделяют только две вещи: понять механизм размножения рыжей плесени. И продолжать считать её таковой…

Рисунки Виктора ДУНЬКО

№ 11

Денис Воронин

ИСТИНА РЯДОМ

Всегда мой брат говорил нечто такое… неудобопонятное. Раньше я старался не вдумываться в эту мешанину слов. А сейчас напрягаюсь, чтобы вспомнить его изречения и расставить всё по порядку.

Он один из тех горе-сочинителей, кто неизменно издаёт свои тощие книжицы на собственные деньги или, как в нашем случае, за счёт близких родственников. Брат не стесняется позвонить мне посреди ночи, ворваться в квартиру и жить, сколько вздумается.

Он не только пишет глупые брошюрки. Он и постоянно что-то мастерит.

По всей его однокомнатной квартирке раскиданы инструменты. В банках из-под огурцов годами хранятся какие-то настои и порошки. Под кроватью скалит зубы пила, норовит пронзить ногу дрель с не вынутым сверлом; к столешнице привинчены тисочки; всюду мотки проволоки, магниты; там и сям, на клочках бумаги, кучки опилок, квасцов, мела, алюминиевой пудры. Грязные пробирки можно обнаружить даже в плафонах люстры. Подставкой для подкопчённого чайника служит первый том трудов Эйнштейна, второй — демонстративно валяется на бачке унитаза.

Когда-то братик пробовал собирать всякие забавные устройства, вроде аппарата для омоложения организма, основным узлом которого стала, как помню, ультразвуковая стиральная машинка. Под столом у него не первый год стоит установка для извлечения энергии физического вакуума. Имеется также инерционный движитель. В платяном шкафу упокоены детали разбитого махолёта. Брат считает,

что мысли надо обязательно подкреплять чем-то вещественным.

С некоторых пор он бросил всю свою энергию на развенчание современной академической науки, высот которой так и не сумел достичь. Академия наук для него — гнездо рутинёров, несмотря на то, что один из её действительных членов — я.

Не знаю, где он работает, чем зарабатывает на хлеб.

Заявляется братишка обычно в пятницу, когда моя жена вынимает из кладовки домашние заготовки, а на кухне зарождается аромат жареного мяса.

Я перебираю бумаги и вношу исправления в отчёты. Думаю о важном. Между прочим, за тридцать лет из моих рук вышло свыше трёхсот монографий и статей, не считая многочисленных докладов и двух диссертаций — кандидатской и докторской.

Брат тихо, как мышка, появляется на пороге кабинета:

— Мысли надо подтверждать делами.

Из вежливости его нужно спросить о прошедшем дне. Иначе он обижается и брюзжит по всякому поводу.

— Сегодня заглянул в Палеонтологический музей.

— Ну и как?

— Представился сторожем.

— Зачем?

— Пробрался в запасники.

— И что?

— Гипс!

Брат вынимает из кармана тусклый кусочек.

— И?

— Настоящих костей нет нигде. Это вот тебе для точного анализа. У вас есть много лабораторий, полных бездельников, так им ещё и платят за ничегонеделанье на хорошем оборудовании. Которого нет у меня, настоящего учёного. Дай официальное заключение. Сам убедишься, что я говорю правду и только правду.

— И что это всё значит? — моя жена Оля хлопает ресницами. В её глазах мой брат имеет репутацию Штирлица, Бэтмена и Джордано Бруно одновременно.

— Кости ящеров искусно подделывают.

— Неужели?

— Учёные дурят всем головы, чтобы получить власть. Влияют на общественное сознание. Они… они шарлатаны, словно жрецы вуду. Я ещё расскажу о моих опытах с интерференцией. Лучи не складываются так, как написано в учебниках, и я объясню, как это связано со скоростью света…

К счастью, подоспевает запотевшая с холода водка, кроличье рагу, маринованные помидоры, и беседа увязает в государственных проблемах.

Через неделю всё повторяется.

Во вторник он является на очередное научное собрание РАН. У него мой «утерянный» год назад пропуск. Мы с ним очень похожи.

Пятница переходит в выходные.

Те же разговоры об обмане, научных мистификациях, о теории Дарвина и ошибках Эйнштейна.

Особенное восхищение у моей наивной жёнушки вызвал рассказ о пещерном волке.

— Так вот, значит, дарвинисты говорят, что киты эволюционировали из других форм жизни. И кто, ты думаешь, был их предком?

— ?

— Согласно выводам дарвинистов, прямым предком китов является… гм… пещерный волк.

Ольга всхлипывает от смеха и лукаво глядит на меня.

— Да, Оля. Представляешь, подходит пещерный волчина к воде, смотрит на волны и мечтает, как бы это ему заделаться китом. Вот заплывает подальше, ныряет глубже и ловит первую рыбёшку. Закусывает и толстеет. Потом поступает хитрей. Набирает воды в рот и начинает процеживать её сквозь зубы. Оставшихся в пасти рачков с хрустом лопает. Ха! Наверное, с пивком это не так плохо.