Журнал «Вокруг Света» №01 за 1962 год
Шрифт:
— То мое дело сделано. Теперь я должен отойти в сторонку. Разъезжаю же я не зря. Хочется посмотреть еще раз на планету, окинуть взглядом объект, над которым проделывается такой опыт. В некотором роде с моим, пусть и маленьким, участием. И, конечно, я ищу нового приложения своих сил. Тут ты права. Академик Нестеров говорит, что настоящим художником может стать только человек, перепробовавший своими руками всяких человеческих дел, много испытавший в жизни. Чтобы отдать людям, надо иметь, — говорит он.
— А что еще говорит академик Нестеров? Костя откинулся на спинку скамьи.
— Он говорит, что прописную истину наших дней — «каждый может стать Ломоносовым или Леонардо да Винчи» — нужно понимать глубоко, в историческом развитии. Что он имеет в виду? Гениальные одиночки, одновременно
Вот почему, — добавил он, — у многих не одна профессия, не говоря уже о смежных специальностях. Даже тот, кто почти целиком отдается одной большой страсти, обыкновенно хоть крохотную частицу души оставляет еще какому-нибудь маленькому увлечению. И я вовсе не мечусь, я пробую себя. Пробую во всех областях, к которым у меня появляется интерес. В прошлом случалось, что люди обнаруживали у себя таланты на склоне лет. Сейчас, как ты знаешь, это рассматривается как серьезная вина самого человека.
— Ты так увлечен прошлым...
— Это помогает мне лучше понять настоящее. Девушка помолчала.
— У Леонардо да Винчи, помнится, были и другие увлечения, — сказала она вдруг.
— Да, он увлекался очень многим. Воздухоплаванием, например. Потом... что ты смеешься?
— Ничего.
Теперь она смотрела на Костю лукаво, совсем как та девушка на эскизе его картины, что помогала умываться трактористу, и как та, что столько веков усмехалась на картине самого Леонардо.
Костя посмотрел на Олю.
— Я дурак! — произнес он убежденно. — Выражаясь языком прошлого, — добавил он, пытаясь еще шутить.
В его глазах отразилось чувство глубокого страха: несколько мгновений он смотрел на девушку, словно боялся, что ее сейчас отнимут у него. Губы его шевелились, но он не мог вымолвить ни слова.
— Нет, просто мальчишка, — возразила Оля. Она была проницательнее,
Она провела рукой по его волосам.
— Ты даже такой же растрепанный, как те мальчишки, что играют в экспедицию на Венере.
4
Зрелищу нельзя было отказать в красоте. Чуть подсвеченная изнутри модель планеты с нежно-голубыми океанами и золотистыми материками вращалась в такт с ходом суток. Вокруг макушки Земли ползали жуки — то зеленые, то красные, меняя цвет при подходе к черте. Многие жуки, даже не приближаясь к запретной линии, заранее изменяли курс.
— Вы, собственно, зачем сюда явились? — спросил Свиридов. — Все идет как надо.
— А если какой-нибудь тупой автомат?
— В тупости автоматов их сила, — возразил Свиридов. — Они не знают неповиновения.
— Но какая-нибудь отказавшая деталь...
— В аварийных устройствах все детали повышенной надежности. Наиболее ответственные дублируются. Вы позабыли азы Контроля безопасности? Я не узнаю вас. Что с вами?
Седовласый человек с нервным лицом вздохнул.
— Сам не знаю. Мне все кажется, что может произойти какой-нибудь нелепый случай. Один самолет с неисправной антенной, и...
— Самолеты с неисправными антеннами не выпускаются в рейс. У них не запускаются моторы. Вы же знаете. Если в оборудовании хоть малейшая неисправность, стартовый автомат не срабатывает.
— Неисправности могут появиться в полете!
— Тогда срабатывает посадочный автомат. И это вы знаете.
— А если!..
— Хватит ваших «если», — рассердился Свиридов. — Для чего, по-вашему, мы сидим здесь? Чтобы обезопасить эти «если» и чтобы вы были спокойны. Вы и Контроль безопасности. Знаете, сколько несчастных случаев произошло на планете с начала года? Шесть. Изучение показало, что устранить их или предвидеть заранее человек был не в состоянии. И все же мы считаем, что человек проиграл со счетом 6:0. Почему? Да потому, что в прошлом году за то же время происшествий случилось в полтора раза больше. Значит, в конечном счете что-то зависит и от человека. Я привожу ваш эту статистику, чтобы вы поняли, насколько снизилась вероятность несчастных случаев вообще. А такие операции, как сегодняшняя, проходят под особым наблюдением.
— Но один случай всегда может выпасть...
— Теория вероятностей на вашей стороне. На нашей стороне — техника, — Свиридов кивнул на стеклянную стену, за которой стояли две аварийные машины в полной готовности к вылету. — Восемь аварийно-спасательных станций подкарауливают этот ваш математический случай. Вы успокоились? Теперь отправляйтесь спать.
— Можно я посижу с вами? Сам не знаю, что со мной. Всего несколько часов назад я был совершенно спокоен. А сейчас...
— Ладно, — Свиридов повернулся во вращающемся кресле. — Устраивайтесь на диване. В конце концов мы с вами обеспечиваем вспомогательные операции. На главном направлении наступаем не мы. Вы ведь слышали, опыт идет совсем не так, как ожидали.
— Да, Антарктида сдвинулась. — Чернов уселся на диване. Глаза его машинально следили за цветными жуками на табло. — Совет заседает непрерывно. Собственно, сейчас нельзя даже просто прекратить эксперимент. Раньше считалось, что его могут приостановить в любой момент, а оказалось, что нет.
— А как же расчеты?
— Ну вот. Не все подвластно расчетам человека. До каких-то явлений наши цифры еще не дошли. Риск есть в любом опыте. Иначе это не опыт. Все считали, что Антарктида выдержит. Какую-то слабину в глубине недоглядели — примесь в породе, изменение в расположении кристаллов, мало ли что. Какой-то брак в работе природы. Ведь материк вовсе не монолитный, а сила приложена к Земле истинно космическая. Материк треснул, и кусок его там, где находится двигатель, пришел в движение. Теперь трудно сказать, что лучше: оставить оторвавшийся кусок Антарктиды там, где он есть, остановив опыт, или перегнать в такое место, где его влияние на размещение массы Земли будет наименьшим. Вы знаете, сейчас планету взвешивают очень скрупулезно — приборы могут заметить чуть ли не ваши шаги по Земле. Представляете, какую приборы подняли панику! Счетные машины пересчитывают все заново. Но им нужны точные сведения об оторвавшемся куске материка.