Журнал «Вокруг Света» №03 за 1973 год
Шрифт:
Роберту Хорнеру, директору бюро по борьбе с наводнениями в Центральной и Южной Флориде, этот рецепт явно не подходил. Ведь эйхгорния избрала своим местожительством 1500 миль каналов, спасавших этот район от затопления в период сильных летних дождей. Предложения использовать микробов, улиток или бегемотов оказались малоприемлемыми. Бактерии грозили уничтожить не только речной гиацинт, но и остальную флору и фауну, как это уже случилось на Миссисипи, когда применили гербицид 214-Д. Улиток потребовалось бы невероятно много — как минимум, 100 миллионов. Бегемоты же,
Тогда-то Хорнеру и вспомнилась виденная в газете заметка под интригующим названием: «Канал купил живую водорослекосилку». Речь в ней шла о том, что администрация Панамского канала для очистки его от подводных водорослей приобрела в Британской Гвиане ламантина. «Может быть, — подумал Хорнер, — морская корова не откажется и от этой проклятой эйхгорнии?» С большим трудом на мелководье у берегов Центральной Америки отловили нескольких морских коров — гигантов длиной до шести метров и весом в четыреста килограммов, с морщинистой кожей, похожей на слоновью, и усатой мордой, напоминающей моржа. Улов доставили в океанариум в Майами, где выяснили главное: эйхгорния пришлась ламантинам весьма по вкусу. Во всяком случае, в океанариуме суточный рацион каждого животного достигал пятидесяти килограммов.
Дальнейшее было делом техники. Морских коров осторожно уложили на специальные матрасы из пористой резины и на грузовиках отвезли в один из каналов неподалеку от Форт-Лодердейла, где ламантины должны доказать, что они способны обуздать «голубую чуму».
А пока опыт не закончен и других средств борьбы с речным гиацинтом не найдено, он продолжает оставаться серьезной проблемой для Соединенных Штатов и многих стран Африки.
С. Барсов
Р. Ф. Делдерфилд. Приключения Бена Ганна
Продолжение. Начало в №№ 1—2.
Глава третья
Не буду рассказывать всего, что приключилось за годы моих плаваний на «Морже», Джим. Да я все равно не смог бы вспомнить и половины, ведь человек склонен предавать забвению поступки, которых стыдится, а таких поступков на моем счету накопилось немало.
Опишу в самых общих чертах, что произошло после того, как мы подновили корабль и вышли с Тортуги на юго-запад, и подробнее о том, как нам удалось добыть такие богатства и схоронить их на Острове Сокровищ.
Помню первый захваченный нами приз — голландский барк «Ганс Фохт», шедший из Хука в Картахену.
У пиратов было заведено при виде встречного судна поднимать «Веселого Роджера» и выпускать одно ядро для острастки, чтобы заставить жертву лечь в дрейф.
Так было и с голландцем; он сдался, не дожидаясь второго выстрела. В трюмах мы обнаружили груз рейнвейна и коленкора, но больше всего нас обрадовали
Пью и Сильвер обыскали все закоулки, и после них, наверно, не осталось ничего даже тараканам. Потом на полуюте «Моржа» составили опись добычи, чтобы выдать каждому его долю в конце плавания. Дележом всегда распоряжался Билли, проводя его с придирчивой точностью.
Все это время капитан-голландец сидел на люке трюма и бесстрастно покуривал огромную трубку, вырезанную в виде головы негра. Наконец, когда корабль был опустошен, Флинт сказал капитану, что тот волен плыть дальше. Однако часть его команды перешла к нам.
У нас был набор флагов всех национальностей, и мы пользовались ими, чтобы одурачить выслеженные корабли. Если показывалось английское судно, мы поднимали «Юнион Джек», но стоило нам подойти поближе, как на нок взлетал пиратский флаг и перед носом у жертвы плюхалось в воду пушечное ядро.
Самая хорошая охота была в проливе между Флоридой и Багамскими островами, но мы часто крейсировали и вдоль северного побережья Кубы, не брезгуя мелкой добычей. Иногда спускались на юго-запад до Подветренных и Наветренных островов.
Многие английские и французские губернаторы земель, отторгнутых от Испании, жили с нами в добром согласии. В Англии и во Франции найдется немало семейств, чьи поместья были куплены на выручку от краденого добра, которое поставляли губернаторам Флинт и другие пираты. И выходит, Ник и Сильвер по-своему были правы: бог и впрямь помогал тому, кто сам не зевал. Я не раз спрашивал себя, кто же большие грешники — буканьеры, с риском для жизни занимающиеся грабежом, или губернаторы, сидящие в полной безопасности на берегу и наживающиеся на перепродаже награбленного?
С таким кораблем, как «Морж», и с такой командой Флинт мог потягаться на ходу и в бою с любым судном в водах Мэйна. Девять из десяти кораблей, которым мы бросали вызов, поднимали белый флаг после первого же нашего выстрела. А если доходило до схватки, абордажный отряд во главе с Сильвером и Пью в два счета расправлялся с врагом.
Иногда Флинт приводил захваченное судно в какой-нибудь порт, где и сбывал его по дешевой цене. Однако чаще он отпускал ограбленное судно, надеясь, что оно еще доставит ему хорошую добычу.
Если в бою с нами судно противника получало сильные повреждения, мы поджигали его и бросали на произвол судьбы вместе со строптивым капитаном.
Случалось, хоть и очень редко, что нам давали отпор. Однажды мы замахнулись на американский люгер, да только там были отменные пушкари, потому что мы получили дюжину пробоин и потеряли бизань-мачту. Пришлось улепетывать на Гренадины, где мы зализывали свои раны.
Рассказывают, будто пираты завязывали пленникам глаза и заставляли идти по положенной на борт доске, пока они не упадут в море. За все годы, что я был джентльменом удачи, я ни разу не видел такой расправы, даже не слышал о ней. Мы никогда не проливали кровь, если этого можно было избежать. Чаще всего так оно и получалось: «купцы» вели себя как овцы при виде волков.