Журнал «Вокруг Света» №03 за 1984 год
Шрифт:
— На грунте. Самочувствие хорошее. Объект в зоне обзора,— доложил он наверх по водолазному телефону и продублировал, дернув за сигнальный конец. Затем выбрал слабину сигнального конца, определил силу и направление течения. Оно было незначительным. Доля согнулся и сделал попытку приблизиться к судну, которое лежало с дифферентом на нос. Правый борт заглядывал в слепую темноту обрыва. Доля с трудом обошел судно, ощупывая лучом фонаря каждый метр.
— Подбери слабину шланг-сигнала! — попросил Доля.
Он медленно, осторожно ступая на неровностях, двинулся дальше, освещая то дно, то борт судна.
— Трави помалу! — скомандовал Доля,
— Пробоин не обнаружил. Судно лежит с дифферентом...— начал докладывать Доля на спасатель о положении судна. Кончив, сказал: — Попытаюсь подняться на палубу.
— Вас поняли,— ответили сверху.— Будьте осторожны.
Доля «столбиком» всплыл над судном, подгребая руками, и завис, выбирая место посадки. На палубе было чисто, впереди едва проглядывались грузовые стрелы, закрепленные по-походному, трюмы закрыты, все двери надстройки задраены, кроме одной, и лишь шлюпочные тали висели свободными. Безмолвие, отсутствие всякого движения на палубе, дремотный вид лежащего судна — казалось, экипаж внутри и, возможно, через минуту-другую кто-нибудь появится в единственно распахнутой двери...
— Шлюпок нет, в остальном на палубе полный порядок. Иду внутрь надстройки.
— Помните, каюта капитана справа по борту. Вторая палуба. Как поняли?
— Справа по борту. Потрави шланг-сигнал.
Доля набрал слабины шланг-сигнала, снял с пояса фонарь, включил его и, направляя мутное пятно света в темноту поперечного коридора, шагнул в пустоту покинутого людьми судна. Свинцовые подошвы галош скользили по наклонному коридору, крен давал о себе знать.
...Стрельцов рассеянно улыбался, проводив Долю в море. Он не мог понять, радость, печаль или тревога овладели им, когда в последний раз сверкнул холодным блеском посеревшего неба водолазный шлем. Кажется, наконец-то он нашел сына своего фронтового друга, Доли-старшего, которого смертельно ранило под Сталинградом и которому Стрельцов обещал не забыть о его мальчике. Учащенно билось сердце: а вдруг именно сегодня с парнем что-нибудь случится! Это ведь так легко — под водой... Кто-кто, а Стрельцов это знает: сам водолаз. В финскую уже под воду ходил, под Сталинградом суда и грузы поднимал, переправы помогал ставить через Волгу. Но однажды, вскоре после гибели друга, не успел выйти из-под воды, попал под бомбежку. Оглушило, выбросило. И очнулся через неделю, а заговорил через годы. Возили его из госпиталя в госпиталь. Экспериментировали. Вытащили. Как с того света...
«Как же это они? — думал Стрельцов, лихорадочно пытаясь сосредоточиться на тревожащей мысли.— Разве можно пускать человека одного на затонувшее судно? Это же нарушение всех правил!» Он прошел к пульту управления спуском на корме спасателя и остановился, держась за поручень. Корму изрядно подкидывало на после-штормовой зыби. В нескольких кабельтовых виднелся стройный корпус сторожевика с резко вскинутым кинжальным форштевнем.
— Без страховки парень ушел? — обратился Стрельцов к Чепрану. Тот кивнул.
— А они — что, не могли помочь? — Стрельцов показал в сторону сторожевика.
— У них свои задачи.— Чепран внимательно посмотрел на консультанта. Ему было неприятно, что с экипажем «Стремительного» пришел какой-то
консультант по глубоководным прокладкам трубопроводов. Конечно,
— Добро есть. Вы же знаете об этом, Александр Павлович, — недовольно сказал Чепран.— Ситуация-то чрезвычайная. И потом — ответственность лежит, кажется, на мне, как на руководителе спуска,— холодно подытожил он. «Это же не глубоководный выпуск, где вам положено консультировать, а ЧС,— подумал про себя Чепран.— Действия людей здесь диктуются совсем другими правилами».
— Это сын моего погибшего фронтового друга,— тихо произнес Стрельцов.
— Вот как...— Чепран встал. Среди тишины, нарушаемой глухим гулом судовых генераторов, в динамике водолазного аппарата связи послышался прерывистый шипящий звук выдыхаемого водолазом воздуха.
— Доля — опытнейший глубоководник. Он не станет рисковать зря.
— Потрави малость,— долетело из подводного мира.— В коридоре никого. Кажется, нашел каюту. Вхожу.— Голос Юрия, измененный большой глубиной, звучал хрипло.
Стрельцов молчал. Он словно сам оказался перед дверью в каюту капитана затонувшего судна. Ему было известно, насколько опасны подводные хождения по корабельным надстройкам, трапам, дверным проемам. За водолазом тянутся воздушные шланги, страховочный сигнальный капроновый конец, кабель водолазного телефона. Можно запутаться, перегнуть шланг, придавить его вдруг захлопнувшейся дверью... Да мало ли что может быть! В конце концов неизвестно, насколько прочен грунт под судном. А вдруг оползень? Тогда все полетит в тартарары и ничто уже не спасет Юрия!
— Сейф на месте, открыт, пуст,— прохрипел динамик.
Доля действительно был осторожен. Прежде чем войти в каюту, он до конца распахнул дверь и упер ее в стенку, пока ограничительный стопор крючка не сел в гнездо: теперь она уже не могла захлопнуться. В каюте было совершенно темно. Юрий осветил левый угол. Там стояли шкафчик с посудой и холодильник. Дальше — дверь в штурманскую рубку. Она была полуоткрыта и словно приглашала войти. Правее виднелся большой письменный стол, кресло и за ним, в самом углу,— сейф. Его стальная дверца была распахнута. Доля подошел ближе и осветил внутренности сейфа. Пусто. Значит, успели забрать документы. Луч фонаря скользнул дальше, по настольному стеклу, взгляд остановился на фотографии. Естественно и счастливо смотрели мужчина и женщина на девочку с большими удивленными глазами. Юра вынул из ножен тяжелый водолазный нож, подцепил острием край оргстекла, приподнял и, как мог осторожно, взял фотографию. Документ.
— Доля, в чем дело? Доложи! — донесся обеспокоенный голос Чепрана.— Как самочувствие?
— Все в норме. Продолжаю осмотр.— Он сунул фото в небольшой резиновый мешок, подвязанный к поясу.
— Осмотри рубку, мостик — и на подъем,— последовала команда сверху.
— Понятно: осмотреть штурманскую и мостик.
Но прежде чем отправиться в штурманскую, раскрытая дверь которой теперь находилась справа, рядом, он осветил дальнюю стенку, проем в спальню капитана и оцепенел: в спальне находился человек. Мороз пробежал по коже. Доля с минуту подождал, глубоко вздохнул, пересиливая страх, и, выставив руку с фонарем, направился в спальню. Человек висел в воде, поддерживаемый спасательным жилетом. Кисть левой руки крепко сжимала полиэтиленовый мешок с папкой для деловых бумаг.