Журнал «Вокруг Света» №04 за 1990 год
Шрифт:
Впервые об этом странном явлении европейцам стало известно в 1957 году из книги «Дикая природа Индии», написанной английским чаеводом Е. Джи, который сам наблюдал такой «птицепад». Однако, поскольку автор не был орнитологом, специалисты сочли рассказанное досужим вымыслом. Лишь двадцать лет спустя индийский зоолог Сенгупта заинтересовался необычным поведением птиц и отправился в горы Ассама.
Все оказалось именно так, как описал чаевод. Больше того, во время «птицепада» отдельные птицы залетали прямо в комнату, если там горел свет. По словам Сенгупты, они находились в полубессознательном состоянии и даже не пытались вырваться, когда их брали в руки. Такое состояние длится у птиц несколько дней. Все это время они сидят неподвижно, отказываются от пищи, но потом, выпущенные на волю, улетают.
О «феномене Джатинги» Сенгупта сообщил 50 видным орнитологам в Европе и США. Никто из них не смог дать объяснение «птицепаду». По их единодушному мнению, нигде в мире что-либо подобное никогда не наблюдалось. Зарубежные
Недавно ею заинтересовались сотрудники управления лесного хозяйства Индии. По их заданию доктор Сенгупта занялся изучением «феномена Джатинги». Перед «птицепадом» возле деревни была сооружена металлическая вышка, на которой установили яркую электрическую лампу. И все же, когда он начался, большая часть птиц слетелась в деревню к кострам.
Обнаружилась и другая любопытная закономерность. Долина тянется с юга на север. По обе стороны деревни лес абсолютно одинаков. В нем живут одни и те же виды птиц. Но вот летят они на костры только из северной части долины, причем лишь тогда, когда ветер дует с юга.
Доктор Сенгупта объясняет это так. Согласно последним исследованиям, птицы ориентируются по Солнцу, звездам, магнитному, а возможно, и гравитационному полю Земли. Некоторые способны различать даже незначительную разницу воздушного давления, например, на уровне пола и потолка в закрытом помещении. Они реагируют на перемены погоды, когда еще ничто не предвещает их. Вероятно, в Джатинге под деревней находится центр мощной магнитной аномалии. Однако она воздействует на птиц только при определенных погодных условиях и лишь в безлунные ночи. Именно тогда происходит что-то такое, что будит спящих в гнездах птиц. Они поднимаются в воздух и, привлеченные кострами, летят к деревне. Примечательно, что те пернатые, которые живут в самой деревне, в ночи «птицепада» остаются в своих гнездах, но зато и днем никогда не улетают в окрестные леса.
С. Барсов
Филипп Кузен. Последний сеанс
Добрый день, любители фантастики! Сегодня мы поговорим о французской НФ. Не о всей фантастике Франции, разумеется,— это чересчур широкая тема,— а лишь о некоторых деталях. Взять, например, премии и призы — то, что для нашей рубрики служит довольно важной характеристикой. Во Франции их немало. Есть Большой Приз французской НФ — заветная мечта всех фантастов. Есть премии «Аполло», «Дагон», издательская премия имени Жюля Верна (и в свое время я расскажу о них более подробно). Наконец, с 1974 года французские любители фантастики собираются на ежегодные конвенции (Слово «конвенция» требует пояснения. В переводе с английского «конвеншн» означает «собрание», «съезд». Так по традиции, начатой а Великобритании в 1937 году, а в США — годом позже, называются периодические неформальные встречи любителей фантастики во всем мире. Мы могли бы обойтись и русским переводом. Но — будем уважать полувековую традицию. Термин «конвенция» укоренился, вошел а лексикон уже и советских любителей фантастики, поэтому предоставим слову жить своей жизнью.), где читатели — преимущественно молодые— спорят, веселятся, обмениваются мнениями и книгами, выбирают лучшие произведения и лучших писателей и, разумеется, награждают лучших любительскими призами. Вот на одной такой конвенции и был отмечен рассказ молодого автора Филиппа Кузена «Пошли в кино» (в русском переводе — «Последний сеанс»). Причем мнение любителей было единодушным: рассказ достоин награды. Видимо, именно тогда и пришла популярность к Ф. Кузену — писателю (а он еще одаренный художник), который ныне считается яркой звездой на небосводе французской фантастики. Возможно, не все вы согласитесь с мнением французских «фэнов»: кому-то из наших читателей произведение покажется просто-напросто «черным», иные расценят его как камешек, брошенный в огород кинематографа, третьи найдут подтверждение своей непоколебимой уверенности в том, что насилие в искусстве (в частности, на экране) прямо и однозначно вызывает к жизни насилие реальное. Никоим образом не желая навязывать свое мнение, хочу лишь обратить ваше внимание на ряд режиссеров и ряд фильмов, которые выстроил в своем рассказе Филипп Кузен. Да, среди лент, названных в произведении, есть типичные «фильмы ужасов»: «Психоз» Алфреда Хичкока, «Кинг-Конг» Дж. Гиллермина, «Резня мотопилой в Техасе» Тоба Хупера, «Челюсти» Стивена Спилберга, серия фильмов о вампире Дракуле. Но таких, между прочим, меньшинство. Большая же часть лент — совсем иного плана. Их сняли великие режиссеры: Жан Деланнуа («Собор Парижской богоматери»), Карел Рейс («Айседора»), Джон Форд («Форт Апач»), Артур Пени («Маленький большой человек»), Хоуард Хоукс («Лицо со шрамом»), Николас Рей («Бунтовщик без идеала»), Алан Пакула («Клют»), Дени де ла Пательер («Такси в Тобрук»), Ингмар Бергман («Змеиное яйцо»), Жан Люк Годар («Безумный
Однажды, когда у него были свободные деньги, Матюрен Морс проезжал через парижский пригород Уй и увидел кинотеатр. На дверях его висела табличка: «ПРОДАЕТСЯ».
Он остановил машину, вылез и оглядел неприветливую улицу. Огромные склады животного жира слева и колоссальное газохранилище справа нависали над когда-то веселеньким зданьицем. Зданьице уже давно потеряло прежний вид — его разъели кислотные дожди, окись углерода и сульфаты из выбросов промышленной окраины. Двустворчатая дверь с заросшими пылью стеклами была выкрашена в некогда всеми любимый ярко-красный цвет, а две ручки опутывала ржавая цепь, на которой висел новехонький замок. Крохотный кинотеатр походил на мрачного клошара, попавшего в руки жандармов.
Матюрен сразу понял, что купит кинотеатр. По его телу пробежала горячая волна — наконец-то в руках у него окажется то, что позволит ему отомстить за сорок лет бесцветной жизни. И поможет ему в этом крохотный кинотеатр, похожий на уголек от яркого костра прошлых лет, когда внутри его, над приподнятой сценой, взлетал зеленый бархатный занавес и перед сеансом выступали жалкие клоуны пригородов, затянутые в трико эквилибристы и потерявшие иллюзии иллюзионисты, извлекавшие из своих цилиндров миксоматозных кроликов.
Морс знал, что такие места существуют и словно созданы для таких, как он.
Матюрен вдруг вспомнил детские годы: когда-то и он был ребенком и не знал ничего прекраснее, чем сухая дробь барабана, под которую на маленькой мокрой сцене дергался вышедший из моды эстрадный певец, вынужденный соглашаться на все из-за вечной нехватки денег и полного отсутствия таланта. Сегодняшний Матюрен Морс, тот, который когда-то не решался пойти в артисты, тот, кто не поверил заключенной в его душе свободной личности и стал просто Матюреном Морсом, лояльно прожившим свои сорок лет, оказывая людям дрянные услуги, разглядел, что кинотеатр назывался «Селект», хотя мальчишки камнями разбили все «е». От названия остались лишь согласные: «С...л...кт».
И это название, напомнившее о былом, зазвучало в унисон с его внутренним состоянием и окончательно склонило к решению о покупке.
Кинотеатр принадлежал внуку Жильбера Тосс-Ламбийота, короля немого кино, пользовавшегося когда-то громкой славой. Эрнст Тосс признался, что отец развалил дело деда, а сам он проявил полную бесхозяйственность и довел кинотеатр до полного краха. Короче говоря, «Селект» был назначен к продаже десять лет назад. Вернее, речь шла об уплате недоимок, которые следовало внести в кассу местной коммуны.
Ловкий делец Матюрен Морс совершил в тот день удачную сделку. А потому вечером, закрывшись в своем кабинете на шестьдесят восьмом этаже небоскреба в квартале Дефанс, он открыл бутылку вина и чокнулся с отражением в зеркале.
На следующий день Морс обзвонил подрядчиков, занимающихся переоборудованием зрелищных заведений, и принял их одного за другим в своей машине, стоявшей напротив «Селекта». Матюрен изложил им свои планы, выбрал самого дорогого, но и заставил подписать драконовские обязательства.
10 мая в восьми ведущих ежедневных газетах парижского округа появилось черно-белое рекламное объявление высотой 200 мм. В заказе на рекламу, подписанном Матюреном Морсом, уточнялось, что объявление должно в течение двух недель ежедневно появляться на одном и том же месте газет, как в дневных изданиях, так и в последнем специальном выпуске, и что любое сокращение площади рекламы повлечет за собой штраф, в сто раз превышающий сумму, выложенную заказчиком. Речь шла о сотнях тысяч франков, и даже самая крупная и влиятельная газета не могла себе позволить отказаться от дальнейшей публикации рекламы. Каждому главному редактору пришлось смириться с потоком протестов БПР (Бюро проверки рекламы), лиг охраны семьи и прочих организаций, пекущихся о защите человеческой личности. Две недели газеты публиковали рекламу Матюрена Морса: