Журнал «Вокруг Света» №05 за 1989 год
Шрифт:
Но Карен стояла на своем:
— Но, Грег, представь, что случится обвал. А ты будешь в это время под водой...
— Да нет же, нет,— бросил я нетерпеливо.— Риск, конечно, не исключен. Но если погода ухудшится, мы просто прекратим работы.
Бен скривился в усмешке.
— Ну а акулы? — предположил он.— Им-то на погоду наплевать. А уж когда проголодаются, и говорить нечего. Вот тебе и весь сказ. Я сделал ловкий маневр.
— Давайте спросим доктора Инглби, он ведь специалист.— Я вопросительно повернулся к нему.— Что вы скажете, сэр? Будут акулы нам помехой?
Доктор Инглби задумчиво похлопал себя по брюшку.
— Нет, это маловероятно,— профессорским тоном отметил он.— Акулы редко нападают на пловцов. Они становятся агрессивны,
Я кивнул:
— Кроме ножа, обычно полагающегося по инструкции, у одного из ныряльщиков будет ружье для подводной охоты. Я хочу максимально снизить степень риска.
Махнув рукой, доктор Инглби дал понять, что тема исчерпана.
— Хорошо, хорошо. Теперь вот еще о чем я хотел вас попросить: мы с Карен очень хотели бы осмотреть место кораблекрушения. Мистер Браун сообщил, что вы вроде бы собираетесь поехать туда завтра. Если так, то не объединиться ли нам и не поехать ли вместе?
Продолжение следует
Перевели с английского Георгий и Чаидрика Толстяковы
На веслах по Студеному морю
Автор предлагаемых записок о необычном одиночном плавании на гребной лодке по морю Лаптевых Евгений Смургис знаком нашим читателям. В очерках «Встречь байкальского ветра» (1982, № 1), «Весла для океана» (1984, № 1) мы рассказывали о его многолетнем плавании на деревянной лодке МАХ-4 от берегов Балтики до Владивостока. В 1983 году эта лодка стала экспонатом дальневосточного музея, а Смургис начал осваивать пластиковую прогулочную лодку ленинградского завода «Пелла». На четырехметровой «Пелла-фиорд», оснащенной четырьмя веслами, Смургис вместе с сыном Сашей сплавился по великой русской реке Лене от верховьев до устья. В порту Тикси, на берегу моря Лаптевых, лодка была оставлена на зимовку...
Так случилось, что сначала я увидел финишный участок своего маршрута. Путь в Тикси пролегал через Хатангу. Стояли последние дни июня. Под самолетом бежала тундра, усыпанная озерами. На реке виднелись редкие льдинки. Лишь недавно закончился ледоход. В самолете моим соседом оказался Владимир Дерковский, профессиональный летчик.
— Что вы, какая лодка? Бухта Тикси освобождается ото льда во второй половине июля. И первыми в плавание отправятся ледоколы,— осадил Владимир Михайлович.
— Вот за ледоколом и пойду,— отшутился я.
— Нет, за ледоколом не пойдете,— серьезно, как бы не замечая моей шутки, возразил попутчик.— За ним лед сразу же смыкается. Такое по плечу только судам ледового класса.
Выходит, тщательно разработанный маршрут — чистейшая авантюра?
«Ну уж нет,— думаю,— на месте все посмотрим. Сколько раз за долгие годы путешествий меня пугали знатоки. И столько же раз завершал свои плавания без приключений».
Самолет уже снижался, когда под нами потянулась широкая, свободная ото льдов Быковская протока. Расположенная в восточной части дельты Лены, она считается продолжением реки до самого моря Лаптевых. Но само море — сплошные льды. Прикидываю на глаз расстояние от юго-восточного берега залива Неелова до чистой воды. Километров тридцать, не меньше. Ледовый старт? Такого еще не было... Заходя на посадку, самолет пролетел над вмерзшими в лед судами в бухте Тикси.
Сборы были короткими. Спасибо работникам гидрографической базы, которые сохранили «Пеллу-фиорд» в исправном состоянии. Начальник
24 июня. В 16.00 лодка у припайной полосы залива Неелова. Впереди плоская, уходящая в туман белесая равнина. Курс — северо-запад к открытой воде Быковской протоки. Ветер северный, 12 метров в секунду, температура плюс три. График движения: двадцать минут волок, затем пятиминутный отдых. Вот и первые торосы. Преодолеваю барьер. Погода портится на глазах. Туман, ветер, снег с дождем. На двадцатой ходке вымотался вконец...
Первая ночная дремота была короткой. Через четыре часа разогреваю чай и впрягаюсь в лямку. В такую ветреную погоду, при навальной волне идти у края полыньи не очень-то приятно. Оказаться раньше на воде и выгребать против течения среди льдин? Нет, уж лучше тащить лодку по припаю. В конце концов на стальной пластине киля она скользит хорошо. Если бы не торосы, можно и до самого полюса идти.
Во второй половине дня слышу потрескивание льда под тяжестью «Пеллы». Тащить лодку за носовой конец становится опасно. Делаю остановку. Черпаю воду из ледовой лунки, варю борщ. В голову пришла мысль: а что, если толкать лодку с кормы? Коротким упором. Достаю бортовую распорку — толстую трубу из алюминия. Получается. По крайней мере, если лодка провалится, успею вскочить на корму. Так и двигаюсь: то толкаю, то тяну и прислушиваюсь к потрескиванию льда.
К вечеру улавливаю признаки шторма. Темная полоса воды с битым льдом надвигается на меня — прибой ломает кромку припая. Радуюсь близкой воде, но вместе с тем растет тревога. А что, если торошение опрокинет мой маленький кораблик? Меняю курс на девяносто градусов — и ходу. Полтора часа давал тягу. Спина в мыле, но опасность миновала. Уже у самого берега прибой все-таки настиг. Надо поднимать лодку. Операция знакомая. «Дрынковать» приходилось не раз. Достаю из-под тента толстую палку-дрын. Через полчаса работы под килем был тундровый мох, а совсем рядом бесновался ледяной хаос. На следующее утро для «Пеллы» открылась естественная дорога — по чистой воде.
29 июня. По курсу появилась медленно увеличивающаяся темная громада острова Столб. Массивная каменная гора высотой в 114 метров служит как бы естественным знаком, который отмечает конец долгого бега Лены. Около острова река делится на многочисленные протоки и рукава, образующие крупнейшую в мире ледовую дельту площадью в 30 тысяч квадратных километров.
Огибая остров Столб, направляюсь на научную базу Усть-Ленского заповедника, расположенного в нескольких километрах отсюда на острове Самойлова. Этот заповедник, площадью почти полторы тысячи гектаров, создан несколько лет назад: слишком напряженной стала экологическая обстановка на Севере. На базе состоялся разговор. Выбор места заповедника не случаен. Ленская дельта развивалась миллионы лет, заставляя море Лаптевых отступать все дальше к северу. Вторая по многоводности река СССР выносит к океану десятки миллионов тонн взвешенных частиц различных веществ. Здесь, где смешиваются соленые и пресные воды, формируются нагульные стада нельмы, ряпушки, чира, муксуна и других ценных пород рыб. Запрет на промысел в устье одной из крупнейших рек мира благотворно скажется на их численности, а создание зоны покоя — на состоянии ценных животных и птиц. Так, только птиц на территории заповедника зарегистрировано 80 видов. А они, как известно, являются не только национальным, но и международным богатством: наша страна подписала международные конвенции по охране водоплавающих птиц, в частности, с Японией и США. Заповедник поможет восстановить и численность тех обитателей Арктики, которые занесены в Красную книгу СССР, — таких, как морж, белый медведь, малый лебедь, розовая чайка. Пройдет не так уж много времени, и этот кусочек нашей земли снова станет эталоном северной природы.