Журнал «Вокруг Света» №07 за 1990 год
Шрифт:
Два дня пираты работали спокойно. Наутро третьего дня возникла угроза, но исходила она не из гавани или города, а из открытого моря.
С восходом капитан Блад перебрался с корабля на берег, чтобы наблюдать с вершины гребня за приближением опасности. С ним отправились Волверстон, Чеффинч, Хагторп, повстанец, служивший прежде в королевском военно-морском флоте, и Огл, бывший в королевском военном флоте канониром.
Менее чем в миле они увидели приближающуюся эскадру из пяти больших кораблей, расцвеченных флажками и вымпелами. Паруса их наполнял легкий, но все усиливающийся ветерок. Пираты
— Прекрасное зрелище,— заметил Чеффинч.
— Для поэта или штурмана? — поинтересовался капитан Блад.— Но сейчас я ни тот, ни другой. Наверно, это адмирал короля Филиппа маркиз де Риконете.
— И он не давал слова оставить нас в покое,— угрюмо заявил Волверстон безо всякой необходимости.
— Но я позабочусь, чтобы дал, прежде чем мы пропустим его через Челюсть Дракона.
Блад повернулся на каблуках и, сложив рупором ладони, стал резко и четко отдавать приказы двум-трем десяткам пиратов, стоящих наготове у орудий.
Пираты немедленно повиновались и в течение пяти минут втянули две кормовые пушки «Сан-Фелипе» на вершину гребня. Это были демиканоны с дальностью стрельбы полторы мили, и, едва они были установлены, Огл стал заряжать одну из них. По команде Блада он выстрелил, послав тридцатифунтовое ядро поперек курса переднего корабля с опережением на три четверти мили.
Сигнала «ложусь в дрейф», означающего полную уступчивость, не последовало. Но, как ни поразился маркиз де Риконете этому грому с ясного неба, ему пришлось сделать поворот. Штурвал был круто повернут, и корабль накренился на левый борт, паруса праздно повисли. Над залитой солнцем водой пронесся едва слышный звук трубы, и шедшие сзади четыре корабля повторили этот маневр. Потом с флагманского корабля спустили шлюпку, и она понеслась к рифу на разведку.
Когда шлюпка пристала к берегу, капитан Блад, Чеффинч и Хагторп заняли наблюдательный пост на другой стороне острова, чтобы следить за гаванью и молом, где уже кипела суматоха.
Элегантный молодой офицер сошел со шлюпки на берег и от имени адмирала потребовал объяснения такому зловещему приветствию. Объяснение было дано.
— Я ремонтирую здесь свой корабль с разрешения дона Иларио де Сааведра, полученного в благодарность за небольшую услугу, которую я недавно имел честь оказать ему, когда он потерпел кораблекрушение. Прежде чем я позволю адмиралу войти в гавань, мне нужно получить от него слово, что он не помешает мне производить ремонт.
Молодой офицер остолбенел от изумления.
— Я отказываюсь верить своим ушам, сеньор. Кто вы?
— Моя фамилия Блад. Капитан Блад, к вашим услугам.
— Капитан... капитан Блад! — Глаза молодого человека округлились.— Вы — капитан Блад? — Внезапно он расхохотался.— И вы имеете наглость полагать...
Блад оборвал его:
— Мне не нравится слово «наглость». Если же вас интересует, что я полагаю, то, будьте добры, пойдемте со мной.
Это вмиг избавит нас от пререканий.
Он повел за собой угрюмого испанца на вершину гребня и там остановился.
— Вы, конечно, хотели сказать, чтобы я подумал о
Он указал тростью из черного дерева вниз, где пестрая толпа пиратов кишела у снятых с корабля орудий, шесть из которых были развернуты так, что смотрели в упор на Челюсть Дракона. Со стороны моря, откуда мог быть нанесен удар, батарею полностью закрывал гребень.
— Вам понятен смысл этих мер,— сказал капитан Блад.— И, очевидно, вы слышали, что пушки у меня превосходные. Даже и не будь они превосходными, я мог бы смело утверждать, и вы, уверен, способны это уразуметь, что первый же корабль, пересекший бушпритом эту линию, будет потоплен, прежде чем успеет изготовиться к стрельбе.— Он оперся на свою длинную трость, представляя собой воплощение учтивости.— Засвидетельствуйте адмиралу мое почтение, расскажите, что видели здесь, и заверьте от моего имени, что он может войти в гавань Сан-Доминго, едва даст мне требуемое слово, но ни минутой раньше.
И мановением руки отпустил офицера. — С Богом, сеньор. Чеффинч, проводи джентльмена к его шлюпке.
Испанец в гневе не смог оценить по достоинству оказанную ему любезность. Пробормотав по-испански смесь божбы и богохульства, он отплыл в дурном настроении, даже не простясь. Но либо его доклад адмиралу оказался неточным, либо адмирал был из тех, кого убедить невозможно. Час спустя ядра взрыхлили гребень, а утренний воздух задрожал от канонады. Гром пушек вспугнул чаек, и они с криками кружили в воздухе. Но пиратов он отнюдь не встревожил, поскольку от этой бури металла их укрывал природный бастион.
Когда огонь ослаб, Огл пополз к демиканонам, установленным так, что над гребнем виднелись лишь жерла. Неторопливо, тщательно зарядил одно орудие. Испанцы, растянувшиеся, чтобы удобнее было вести обстрел, находились в четверти мили и представляли собой мишень, в которую трудно было не попасть. Огл выстрелил из укрытого орудия, и тридцатифунтовое ядро разнесло фальшборт среднего галиона. Это должно было предупредить адмирала, что безнаказанно вести обстрел нельзя.
Затрубили горны, и вся эскадра торопливо стала поворачивать под свежеющим ветром. Чтобы поторопить испанцев, Огл выстрелил из второго орудия, и хотя физического ущерба выстрел не причинил, зато, как и предполагалось, нанес моральный, то есть нагнал страху. Затем Огл созвал свистком орудийный расчет, чтобы во время панического бегства противника перезарядить демиканоны.
Испанцы весь день дрейфовали в полутора милях, где считали себя недосягаемыми. Блад воспользовался этим и приказал втащить на гребень еще шесть орудий. Для создания бруствера была срублена половина пальм острова. Пока основная часть пиратов, одетых лишь в кожаные штаны, быстро возводила бруствер, остальные под руководством плотников спокойно занимались ремонтом. В горне горел огонь, и наковальни звенели под молотами, словно колокола.
Под вечер на остров прибыл дон Клементе Педросо, настроенный весьма дерзко и более желтый, чем когда бы то ни было. Бывшего губернатора проводили на гребень, где капитан Блад с помощью Огла руководил возведением бруствера. Его превосходительство в ярости спросил, когда пираты намерены прекратить этот фарс.