Журнал «Вокруг Света» №07 за 2007 год
Шрифт:
Действительно, что? «Мы оказались без оружия, — подводит итог мемуарист. — Если это тогда сказать народу, то не знаю, как он отреагировал бы на это. Но народ не узнал, конечно, от нас о такой ситуации, хотя по фактическому положению вещей догадывался» («Воспоминания» Хрущева). Конечно, догадывался. Когда необученным ополченцам давали одну винтовку на троих и две свежесрубленные дубины и бросали вперед, на танки, — трудно не догадаться. Но сегодня, как и тогда, об этом не принято говорить.
Хрущев простодушно пишет «мы», не снимая с себя ответственности, за что его верные сталинцы и презирают: жалкий кукурузник, болтун. Не умеет соблюсти священного закона расщепленной истины. Сталин бы так не осрамился. Видите, он опять прав кругом, а виноват народ, который все хвастался смекалкой, а как пришла суровая година — так ему, вишь, подавай винтовки. Остается только затыкать его бестолковым мясом дыры
Дмитрий Орешкин
Читайте также на сайте «Вокруг Света»:
География скорби
Проклятая дорога
Под парусами экологической этики
Как и многие красочные названия отдаленных мест, слово «Занзибар» — у всех на слуху, но не ассоциируется ни с чем конкретным, а, скорее, навевает смутные грезы о «чудо-острове». Конечно, реальный архипелаг в Индийском океане — это не только буйные краски и царство экзотики, но и повседневные проблемы. Правда, здесь они порой решаются весьма оригинально…
Скоростной паром между материком и Занзибаром стремительно несется по океанским волнам. Пассажиров на борту — полно, причем их расовая принадлежность с трудом поддается определению «на глаз». Одними чертами они похожи на африканцев, другими — на арабов, а часто все эти черты перемешиваются и сливаются воедино. Как бы для полной путаницы, в толпе мелькают индийские наряды…
Такой этновинегрет характерен для Занзибарского архипелага. Торговые отношения, которые веками связывали его с другими побережьями Индийского океана, логическим образом привели и к отношениям личным между местными и «гостями» — в массовом масштабе. В результате возникло уникальное островное сообщество из десятков и сотен составных «частиц», объединенных лишь общим языком, суахили.
Ближе к островам ход парома замедляется. На горизонте из переливающихся солнечных бликов вырастает линия пальмовых крон, затем возникают минареты Стоун Тауна и наконец — белизна роскошных зданий времен султаната.
«Раньше, — говорит Саид, подливая нам чаю со специями, — как раз в такую рань, как сейчас, повсюду в городе гремели колокольчики продавцов кофе. Каждый уважающий себя занзибарец начинал день с чашки мокко, выпитой у дверей собственного дома». Саиду около семидесяти, и «раньше» означает для него — при монархии, до революции 1964 года.
Колокольни и минареты мирно сосуществуют в архитектуре Стоун Тауна. С 2001 года он был целиком включен в список объектов всемирного культурного наследия ЮНЕСКО
В самом деле, арабский обычай начинать день с крепкого кофе, наверное, хорошо «вписывался» в эти узкие улочки, которые вызывают ассоциации со столь далекими отсюда старыми городскими кварталами Туниса и Марокко . Но сегодня черный мокко уступил место растворимой бурде под названием «африкофе». Крупных арабских торговцев тоже не осталось — за минувшие сорок лет черты канувшей «изящной эпохи» почти исчезли из памяти Занзибара. Их можно сегодня уловить лишь в архитектуре: дома из белой коралловой извести, с их богато украшенными дверями — совершенно необычное для Африки зрелище. Особенно заметен былой придворный блеск в облике Бей-эль-Аджаиба, Дома чудес, — султанского дворца XIX века. Теперь там музей.
Впрочем, величественные памятники способны напомнить не только о славных временах, когда было принято говорить, что «вся восточная Африка пляшет под занзибарскую дудку», но и о главном историческом качестве «африканской Венеции»: космополитизме во всем. В еде, в традициях, в религии. Башни двух церквей и индусского храма взмывают в небо над Занзибар-сити (Стоун Таун представляет собой его исторический центр) параллельно минаретам мечетей… Хотя последних, конечно, все же гораздо больше: «главной верой» на архипелаге остается ислам, привезенный сюда, как и на все земли суахили, арабскими купцами. Он фактически определяет и направляет общественную жизнь, хотя африканское начало примешивается и тут. Скажем, женщины Занзибара не носят простых платков или черной чадры, а целиком закутываются в пестрые ткани, канги, завезенные
Сегодня на месте рынка — памятник жертвам работорговли
От султана до республики
Цивилизация людей, говоривших на суахили, возникла в XI веке. Именно тогда племена восточного берега Африки («суахили» происходит от арабского «сахиль», «берег») включились в оживленную торговлю на Индийском океане. Она быстро «привела» их и на Аравийский полуостров, и в Персию, и в Индию, и даже в Китай. Ясно, что и персидские, и арабские купцы, с которыми суахили завязали тесные отношения, активно селились на их землях. Тогда же произошло и заселение Занзибара, которым изначально правили именно династии суахили. Позднее, в XVI веке их сменили португальские колонизаторы, а тех, в свою очередь, вытеснили те же арабы из Оманского султаната. На самом последнем этапе, в столетии XIX, явились британцы, которые принудили султана признать их протекторат в результате самой короткой войны в истории (согласно Книге рекордов Гиннесса!) — английский фрегат дал один артиллерийский залп, и через 20 минут после объявления о начале боевых действий правитель Занзибара сдался. Чем и сохранил за собой автономную власть на будущее. Когда же колонии в Африке начали одна за другой обретать независимость (в середине ХХ века), события развивались для его потомков не столь благоприятно. Через несколько лет после ухода европейцев, в 1964м, при широкой поддержке населения с африканскими корнями вспыхнуло восстание, унесшее не менее 17 000 жизней, а также корону с султанской головы. Избранный вскоре первый президент Занзибара, Абейд Каруме, заключил уже спустя пару месяцев договор с также недавно обретшей свободу Танганьикой — об объединении в одно государство. Так на карте появилась Танзания.
«Проклятое» богатство
... что не для всех, надо сказать, было внове. Собственный кров имеется далеко не у каждого жителя Занзибара, одной из самых бедных стран мира, где средний годовой доход составляет 250 долларов на человека, а детей рождается столько, что 45 процентов населения — младше 16 лет. Здешние перспективы на будущее туманны. Достаточно раз пройти по кварталу под названием Нг’амбо («Другая сторона»), который занимает в Занзибар-сити в пять раз больше места, чем посещаемый туристами Стоун Таун, чтобы составить самое безрадостное впечатление: вместо «коралловых» палат — примитивные избушки из бетонных блоков и покосившиеся глиняные мазанки. В песке и грязи на проезжей части нога тонет по щиколотку, окна со стеклом или хотя бы сеткой для защиты от малярийных комаров (малярия до сих пор — самая частая причина смертей на островах) днем с огнем не найдешь. Одинокие джипы высоких чиновников и других обеспеченных людей изредка мелькают в этой обстановке, словно видения из другого мира.
Откуда же взялось и куда потом делось бывшее благосостояние, коим так славился Занзибар в прошлом? Ведь еще сто лет назад, и даже меньше, он считался буквально Золотым архипелагом, финансовым центром всей индоокеанской области.
В деревнях Занзибара хижины по сей день строят из веток, глины и пальмовых листьев
На первый вопрос ответить нетрудно. Рышард Капущинский, выдающийся польский репортер, проработавший много лет в Африке, называл Занзибар «проклятым островом». Здесь процветала и распространяла отсюда свои щупальца по миру работорговля. Перекупщики-арабы привозили пойманных в глубинах материка пленников, чтобы выставить их на местных рынках, а потом, погрузив на корабли, отправляли покупателям: на Ближний Восток и в Америку. Принято считать, что только за вторую половину XIX века тут ушли «с молотка» 600 000 невольников. И это — не считая погибших в дороге от жажды, лихорадок и лишений… Сегодня этот промысел отошел в историю — на месте рабского торжища в Стоун Тауне выстроен христианский собор. Темницы, сохранившиеся под его фундаментом, и сейчас напоминают о зверствах того времени.