Журнал «Вокруг Света» №08 за 1994 год
Шрифт:
0. часов. Мерзость беспрерывно ползет по небу. С 4 часов не прекращается северный ветер. Когда выдует? И выдует ли? Одеревенели руки. Стерты два костистых зада, беспрестанно елозящих на мокрых подушках. До мыса Скалякесет км 10, но до него явно не хватит сил выгрести. Подворачиваем левее на маяк острова Лилле-Экерем. 12.00 — прошло ровно двое суток гребли, сумели осилить всего 40 км. До берега 5. Три часа каторги в четыре весла. Молча боролись против шквалистого ветра, волн и отливного течения... Выбросились на камни, покрытые водорослями, подтянулись до линии прилива — и спать.
П-ов Варангер, 13 июня.
Впервые в жизни на берегу чужого королевства. Всю ночь идет дождь. Несколько раз откачиваю воду. В полдень в каюту тут-тук и голос: «Гуд дэй». Мужчина со светлыми волосами лет 30 пытается нас
Мыс Нордкин, 15 июня.
Вот уже третий день проходим не менее 100 км, невзирая на встречные струи Гольфстрима. Вчерашний день — впервые от Мурманска — солнце согрело нас, и мы гребли, раздевшись по пояс. Сегодня дождь с хорошим попутным ветром. Проскакиваем Тана-фиорд и в дождевой пелене поздно вечером огибаем мыс Нордкин — самую северную точку материковой Европы....
Мыс Нордкап, 16 июня.
С полуночи заложили курс на Нордкап — по прямой 60 км. Утром мы в потоке рыбацких судов, спешащих в море, — подул южный ветер. Этого еще не хватало. Подворачиваем влево сразу на 70 градусов с расчетом на снос. Потом ветер стихает. Иногда к нам подруливают изящные боты. Изображаю рыбу и на языке людоедов поясняю, чего мы хотим, но, приговаривая «О" кей», сбиваю рыбаков с толку. Потом одного из них осенило. Он достает треску, показывает мне. Я одобрительно киваю. Человек мигом отсек рыбине голову, выпотрошил и бросил к нам в лодку. Поднимаю руку — спасибо...
Саша пытается использовать свой английский. «Лондон, Америка», — кричит он. Норвежцы хохочут. Отчего им смешно? В 14.30 лодка «МАХ-4» огибает мыс Нордкап. После мыса Челюскин для нас это самая примечательная точка. На вершине Нордкапа несутся машины с туристами. К сожалению, подниматься на смотровую площадку — это 4 —5 часов времени, да и лодку негде оставить. Весь день огибаем остров Магере и теперь уже катимся к югу, а значит, к теплу...
О.Арне, 20 июня.
В бухте острова Арне решили добыть хлеба, он уже кончается. Несколько домиков. Иду к одному из них. Знакомлюсь с человеком моего возраста. Выясняю, что с хлебом на этом дачном клочке напряженка, но мой знакомый приглашает на веранду. Дарю значки, вымпел — все же первый человек на суше говорит с нами. Пригласил к лодке. Он оставил свои «сувениры»: пол буханки хлеба, пачку маргарина и литровую банку персикового компота. Потом возвращается с женой и двумя дочками. Фотографируемся. Сверху со старой дороги спускается еще один дачник, машет пакетом. Молоко, макароны, сосиски, печенье, кофе. Прошлись, поговорили, как смогли. Понял, что дорогу строили русские пленные в 1944-м. Потом их расстреляли, а барак сожгли... Перед выходом из бухты увидели выброшенную на скалы белуху. Чайки уже начали шкуру долбить...
Мы в редакции журнала ожидали звонков Евгения из Варде. Особенно после получения официального разрешения на проход лодки «МАХ-4» по внутренним водам Норвегии. Однако Евгений предпочел идти открытым морем, хотя это означало «сражение» с Гольфстримом. Но это и облегчало плавание в том смысле, что не надо было разбираться в тонкостях внутреннего фарватера, который часто уводил в «тупики» длиннейших фиордов. Только 21 июня наконец раздался звонок моего домашнего телефона. Все, что написано выше, Евгений изложил в течение нескольких минут.
— Всем привет. За 17 суток прошли 850 километров. Звоню из норвежского порта Тромсе, с борта российского траулера «Краснозна-менск», стоящего здесь в ремонте...
Потом Евгений изложил свою тактику движения: минимум стоянок, минимум заходов.
Тромсе, 21
Километров за 5 до Тромсе делаем остановку, убираем лодку, готовим документы, варим еду. В 15 часов мы в городе. Связаться по телефону с друзьями из университета, с директором музея Севера Свайном Матисеном и его коллегами не удалось. Кажется, все в отпуске. Незнание языка усложняет дело. Решили закупить хлеб, дать о себе знать на Родину и уходить не солоно хлебавши. В гавани, где стоят роскошные катера, какой-то норвежец помогает нам удобно ошвартоваться у плавучего пирса и ведет на стоянку к своей машине. Здесь еще раз пытается дозвониться в университет — бесполезно. Потом везет нас в продуктовый магазин. Крон у нас нет. Взяли 5 батонов хлеба, 6 пачек печенья по 300 граммов, три пачки маргарина. За все заплатили 30 американских долларов, то есть отдали их нашему новому знакомому, а он отдал в кассу свои кроны. Говорит, что доллар в банке меняют на 5 крон... В России эти продукты можно было бы купить гораздо дешевле... Арифметика, высокие цены или незнание обстановки?..
Потом встретили моряков с российского траулера. Капитан траулера Александр Евгеньевич Светоносов обеспечил наш звонок в Москву... В туалет на территории ремонтной базы, где стоит российское судно, зашли к концу дня. Помылись в душе, благодушно разглядывая роскошные аксессуары портового сортира. Тут заходит мужчина и говорит нам: «Финиш, финиш», — и машет руками. Саша отвечает: «Финиш Америка». Тогда служитель достает ключи и показывает на замок, висящий на двери туалета. Мы поняли, что не о том финише шла речь. Пришлось быстренько закругляться....
Норвежское море, 1 июля.
Полночь. Штиль. Проходим городок в устье Торг-фиорда. Уже темно, и набережная с магазинами и ресторанами иллюминирована, как в праздник. Проходим под мостом, соединяющим остров Торгет с материком. Красивое сооружение. Штурман спит (Должность Саши по судовой роли.), будить не хочется, можно было бы посмотреть. За 10 суток от Тромсе прошли почти 600 километров...
Норвежское море, 3 июля.
Несу ночную трехчасовую вахту. Пересекаю 40-километровое открытое пространство — единственная «дыра в океан» норвежского внутреннего фарватера. Вахта кончилась, но Сашу не бужу. С юго-запада ползет страшная туча — быть шквалу и дождю — надо искать укрытие. В 4.00 едва успел бросить якорь — пошел ливень. В 6.00 поднимаю Сашу, снимаемся. Саша через час говорит:
— Надо вставать, бессмысленная трата сил.
— Далеко ушел?
— Да нет, — Саша показывает нашу стоянку.
— Тогда возвращайся.
Целый день ливневые заряды и сильный юго-западный ветер. Изредка высовываемся по очереди откачивать воду. Поступает и сверху и снизу. Голод не теща, но стоим у берега, где нет дров. Ползаем под дождем, ищем. В 20 часов Саша разводит костер. Я иду наверх к светящемуся с музыкой дому. Объяснил хозяйке лет 40, что вода нужна. Подаю бурдюк и ведро. В доме мужские и детские голоса. Ухожу вниз, а через полчаса вся компания из дома вышла на бугор посмотреть на наш табор, но не подошли. Потом овец, рассыпанных по всему косогору, на свой участок загнали и ушли в дом. Мы наварили впрок еды, поели...
На подходах к Тронхейму, 8 июля.
Море становится тише. После часа ночи сушим подушки, убираем все от кострища и в четыре весла идем к открытой части моря — в Тронхеймс-фиорд. За всё время плавания — обнаружили на берегу дымогарную трубу. Наверное, утилизируют мусор. Дым белый; не черный, не ядовито-зеленый, как на наших пейзажах. Где-то слева оставили Тронхейм и ушли под прикрытие острова Хитра. У маленького, похожего на дачный, поселка делаем остановку для добычи хлеба. К нашему удивлению увидели магазин и почту в одном доме. Купили хлеба и отправили в Лондон почту. В пакете, потянувшем на 27 крон, послали документы о нашем плавании. Еще во время постройки лодки в Петрозаводске познакомились с известным яхтсменом Майлсом Кларком, который обогнул Западную Европу, пройдя по рекам и каналам России от Белого моря до Черного.( См.«ВС» №10/93. «Англичанка» под российским флагом.) Позднее Майлс трагически погиб, а его родной брат Брюс — корреспондент газеты «Times» в Москве — вызвался помочь нам в Лондоне и создал после переговоров с Василием Галенко своего рода комитет для организации нашей ремонтной стоянки на Темзе. Как-то не получилось у нас контакта с почтой раньше.