Журнал «Вокруг Света» №08 за 1995 год

Вокруг Света

Федор Конюхов

Рейн, Рейн, убирайся!

...Повсюду толпились солдаты, прямо над их головами гудели низко летающие вертолеты. Воздух пронзали сирены полицейских автомобилей, сопровождавших аварийные бригады и технику в голландский город Ниймеген. В сражениях, подобных тому, что происходило в этом городе, голландцы имели большой опыт — им не в первых раз приходилось воевать со стихией.

«Новый апокалипсис»

Река прорвала наименее укрепленные

участки дамбы с запада. 350 человек, эвакуированных из пострадавших районов, разместили в большом зале спортивного клуба Яна Массинка. Один из них, сорокалетний заводской рабочий Ян Хойман, объяснил, по каким признакам можно узнать о надвигающейся опасности. «Когда у наших порогов плещется чистая вода — все в порядке. Но когда появляется вода коричневая, мы знаем, что дамба дала течь».

Чистая, коричневая и какого-то неопределенно мутного цвета вода перехлестывала через берега Рейна и других крупных рек, заливая обширные территории северо-западной Европы. В эту февральскую неделю 1995 года, когда сухой чердак считался за счастье, даже вороне, собравшейся пролететь над сельской местностью, понадобилось бы не только запастись провизией, но и захватить с собой что-нибудь вроде понтона, дабы было на чем отдохнуть. Проливные дожди вместе с бурно — не по сезону — тающими альпийскими снегами пополняли реки Нидерландов. Хотя большая часть Голландии оставалась сухой, в двух южных провинциях, Гильдерланде и Лимбурге, где в слабых местах прорвало 550 километров дамб, свои дома вынуждены были покинуть 250 тысяч человек. Это была самая массовая эвакуация за всю историю страны. И все же три человека погибли. Безмятежный голландский пейзаж с ласточками и ветряными мельницами грозил превратиться в «Новый Апокалипсис». Если остальные дамбы «поплывут», будут сметены жилища десятков тысяч людей и поставлена под смертельную угрозу их жизнь.

По счастью, к середине февраля большинство насыпей выстояло. Однако повышенная опасность оставалась — насыпи были насыщены влагой и с понижением уровня воды стали еще ненадежней. Солдаты перевозили мешки с песком в другие опустошенные южные города, а власти Ниймегена разрабатывали аварийные планы укрепления самых неустойчивых дамб. «У Голландии долгая история и прекрасная репутация борца с морской стихией», — напомнил парламенту премьер-министр Вим Кок. Теперь, когда реки оказались не меньшей угрозой, он призвал: «Мы также должны показать, чего стоим в этом отношении».

Кайзер музыка и стихия

Голландии досталось больше всех, но и остальной Западной Европе пришлось спасаться от второго за тринадцать месяцев потопа — предыдущий произошел на Рождество 1993 года. В Германии, в Кельне, Рейн поднялся почти на 11 метров, достигнув рекордного уровня века, отмеченного в 1926 году. Потоки превратили выходящий на берег Альтштадт, или Старый город, туристский и развлекательный квартал, в северную Венецию. Мутные воды, бурлящие по средневековым улочкам, наполнили подвалы Филармонического центра. Однако музыке удалось восторжествовать над стихией. Весь вечер работали насосы, чтобы концертный зал оставался сухим, и оркестр, как джаз-банд на «Титанике», продолжал играть.

Горожане уложили стеной 330 тысяч мешков с песком, чтобы закрыть двери, окна, гаражи и подвалы. Шесть немецких земель вдоль Рейна, Майна, Мозеля и Нахе были опять залиты разъярившимися реками. От Баварии до границы с Голландией разливы почти пресекли нормальную жизнь в окрестностях рек, и команды солдат бундесвера на резиновых надувных лодках проводили спасательные операции. Вода плескалась у дверей нового здания бундесрата (парламента) в Бонне, часть Франкфурта также была залита. В нижнем течении Рейна, самого оживленного в мире внутреннего водного пути, судоходство полностью прекратилось. Опустели 30 тысяч домов. Четыре человека погибли. Убытки достигли миллиарда долларов. В Кобленце река окружила бронзовую статую императора Вильгельма I. Казалось, что кайзер сидит на змее морском.

Артюру

Рембо такое и не снилось

Обширный потоп произошел и во Франции, где залило почти всю северную часть страны. Погибло пятнадцать человек и сорок тысяч домов ушло под воду. Убытки составили около 600 миллионов долларов. Мез (или Маас, в зависимости от немецкого или голландского произношения) поднялся на шесть с лишним метров выше обычного уровня и на некоторых участках в затопленных Арденнах превратился в широченную реку, выйдя на четыре километра за пределы берегов. В Шарлевиль-Мезьере, уже сильно поврежденном чуть более года назад, были затоплены почти три тысячи домов. Горожане, следившие за бронзовой табличкой, отмечающей уровень наводнения 1993 года, видели, как Мез постепенно дополз до нее и поглотил это свидетельство своего былого преступления.

По улицам неслись потоки такой силы, что подвесные моторы лодок оказались не в состоянии тягаться с ними. Это состязание техники со стихией казалось достойным места рождения Артюра Рембо, одно из самых известных стихотворений которого называется «Le Bateau Ivre» («Пьяный корабль»). Там же, где вода была спокойной, безразличные ко всему происходящему, вальяжно плавали лебеди, инспектируя свои расширившиеся владения.

Вниз по течению, в бельгийском городе Динан, Мез свел на нет все защитные мероприятия горожан. Домовладельца Тони Делюссу это второе наводнение озлобило окончательно. «Я только что закончил клеить новые обои в гостиной, — сетовал он. — Больше не останусь около Меза. С меня хватит — я уезжаю».

Интенсивное таяние снегов, приведшее к затоплению богатейших стран континента, усугубилось постоянным притоком теплого воздуха с Атлантики, который нес нескончаемые, как марафонский забег, ливни. В январе на Бельгию обрушилось осадков в три раза больше обычного. Из Рейна, Луары и Северного моря также хлестал поток подобный Ниагарскому водопаду — он заливал земли Франции. За две недели января Нормандия и Бретань получили одну треть нормального годового количества осадков. В Ренне, столице Бретани, за сутки, с 22 по 23 января, ливни принесли семьдесят литров воды на квадратный километр, побив рекорд последних 111 лет.

Парижу удалось не замочить свой подол. Хотя Сена поднялась почти на пять метров, разлив блокировал только несколько прибрежных скоростных автострад и вынудил закрыть из предосторожности некоторые тоннели под рекой.

Кто виноват?

Однако парижане не остались равнодушны к постигшим Европу бедам. Масса любящих поболтать резонеров присоединилась к критикам из Нидерландов и Германии, чтобы указать пальцем на виновника происходящего. По их мнению, главным архизлодеем, из-за которого случаются наводнения, является обычный подозреваемый: чрезмерное индустриальное развитие.

За несколько последних десятилетий значительная часть сельской местности во Франции была застроена предприятиями, автостоянками и автострадами. Клод Аллегр, президент Бюро геологических и минералогических изысканий, считает, что покрытая асфальтом и бетоном территория удвоила или даже утроила объем воды, который не в состоянии впитать почва. Аллегр предупреждает: «Пусть будет ясно: наводнения станут более частыми и распространятся все выше и выше по реке».

К тому же фермеры, стремящиеся расширить свои земли, уничтожают живые изгороди и засыпают дренажные канавы. То, что раньше было лоскутным одеялом отдельных полей, распаханных под прямым углом друг к другу, теперь слилось в один обработанный массив, тянущийся в одном направлении. С шестидесятых годов во Франции в сельской местности исчезли 770 тысяч километров живых изгородей, из них 220 тысяч километров только в одной Бретани. Во избежание повторения природных катастроф придется исправить последствия почти пяти десятков лет порочной практики.