Журнал «Вокруг Света» №09 за 1987 год
Шрифт:
Очень любим наш город. Считаем, что мы одно целое со старым Пловдивом. Знаете, с Холма молодежи исчезло редкое растение, совсем пропало. Так его отыскали в другом месте, привезли сюда и высадили на южном склоне холма. Наши зеленые патрули заботятся о деревьях, чистят парки от сучьев. Осенью собираем каштаны, разные плоды, лекарственные растения и обязательно высаживаем саженцы.
У молодых много любимых мест на Тримонциуме, но последнее время мы ходим в восстановленный античный театр.
Вот наступает неделя Пловдива, приезжают гости, смотрим национальные танцы, рученицу да хоро, постановку Пловдивского драматического театра. Показывали «Антигону», а я почему-то опять вспомнила, как стоически
Перебирая в памяти фамилии старожилов, которые могли бы «изнутри» показать старый Пловдив, секретарь горкома партии первым назвал Атанаса Крыстева.
— Бывший мэр старого города, живая история,— добавил Френгов серьезно и уважительно.
Бывшего мэра найти, понятно, труднее, чем действующего, и для начала я принялся разыскивать на крутых, узких улочках Тримонциума «Фракию» — филиал Национального института памятников культуры.
На очередном подъеме я остановился и вдохнул полной грудью прохладный воздух — резкий в своей свежести, терпко-горьковатый от дыма. У калиток лежали мешки с углем. По весеннему времени пловдивские хозяйки протапливали печки.
И тут, подняв глаза, я увидел на стене двухэтажного дома густого черного цвета вполне прозаическую доску с названием института. Внутри здания на одной из дверей висела табличка: «Проектная мастерская». Хозяйка мастерской Румяна Пройкова, видя, как я оглядываю деревянную отделку большой комнаты с резным потолком, поясняет: жилой дом купца Драгана Калоферца середины XIX века. На столах громоздятся рулоны — планы городских районов, чертежи построек, наметки реставрации, реконструкции старого города.
В центре стола — макет охраняемой зоны Пловдива. Притягивает взгляд светлое пятно античного форума рядом с массивным зданием почты.
— Вечная проблема,— вздыхает Румяна Пройкова,— симбиоз старого и нового города. Как найти равновесие между законсервированными или реставрируемыми древними объектами и бурно развивающимся современным городом? Попробуйте сохранить античные колонны и аркады под неумолимым натиском гигантских магистралей и коммуникаций, взламывающих все на своем пути. А так хочется — и это надо,— чтобы город воспринимался как единое целое. Чтобы каждый мог взойти на Тримонциум и увидеть в центре античный форум, гармонически связанный и со стадионом, и с базиликой, и с античным театром...
К античному театру мы отправились с архитектором Верой Коларовой. Зная о моем желании встретиться с Атанасом Крыстевым, она пообещала: «Обязательно встретим. Он целыми днями бегает по старому городу, все воюет»...
Снова крохотные улочки, на которых дома — как маленькие крепости: стоят за решетками оград, за дубовыми воротами, а кровли чуть не касаются краями. Узорчатые расписные фасады с балкончиками и карнизами, подпираемыми консолями. Многогранные прозрачные эркеры, иногда на всю высоту дома. Остроконечные крыши, увенчанные шпилями с жестяными флажками. Заманчиво было проникнуть за какую-нибудь ограду, увитую зеленью и цветами, и осмотреть такой домик вблизи.
— Вполне осуществимое желание,— улыбается Вера Коларова.— Тем более что владельцы этих домов — состоятельные купцы Георгиади, Коюмджиоглу, Недкович, торговавшие по всему свету,— хотели показать не только свое богатство, но и вкус. С начала XIX века болгарские зодчие — талантливые архитекторы, опытные каменщики, одаренные живописцы, искусные резчики по дереву — приступили к строительству домов в стиле барокко. Этот период получил название эпохи болгарского Возрождения...
Заходим в «Дом Балабанова» — его восстанавливал известный архитектор, защитник старого города Христо Пеев. Это пловдивский дом «симметрического типа» — их потом стали строить по всей Болгарии: по бокам большого зала симметрично
На втором этаже салон, именуемый «хайет», служил для приема гостей: их слух услаждал оркестр, размещавшийся за деревянными перильцами. Теперь там стоит концертный рояль: в доме даются концерты, проходят выставки художников.
От боковых комнат салон отделяют деревянные колонны, подпирающие решетчатый потолок. Обычно потолки все резные, часто в центре изображается солнце с расходящимися в стороны лучами.
Мебель, привезенная из европейских стран, отражала вкусы хозяев: тяжелые буфеты с кручеными колоннами, напольные часы, зеркала с купидонами, диваны с зеркальными спинками. Барокко, рококо, ампир...
Обогревались комнаты печками и жаровнями с раскаленным углем, не дававшим дыма.
В соседнем доме купца Степана Хиндлияна меня поразило, что коридор из жилых помещений вел прямо в баню. В одной части бани парились, в другой — мылись. Скрытые в стенах отопительные трубы — гипокауст — шли из соседней комнаты: там размещалась прачечная с большим очагом. После бани гости переходили к фонтану с розовой душистой водой, или в комнату-фонарь с расписными стенами и потолком, или же в другую с разрисованными нишами — алафрангами. Такими комнатами с нишами гордился каждый болгарский дом. Хозяин, побывав в дальних странах, стремился запечатлеть полюбившиеся места и призывал художника. В доме Хиндлияна пейзажи писали братья Мока и Маврудий. Эти художники-самоучки старательно выписывали виды приморских городов, отдаленно напоминавшие Италию или Францию.
Иногда, расчувствовавшись, хозяин вел дорогого гостя в подвальные помещения. Открывал тяжелый замок и показывал небольшую комнатку для хранения сокровищ — максент. Там можно было любоваться и книгами в кожаных переплетах, и фарфором, и драгоценностями...
Из купеческого дома выходим на склон, откуда видны все вершины Пловдива. О них есть легенда, которую мне рассказала археолог Бистра Колева.
...На берегах реки Марицы жила девушка Родопа. Больше всего она любила гулять по цветущим лужайкам и зеленым берегам Марицы. Родопе нравилось плескаться в водах реки. Благодаря волшебным свойствам Марицы, девушка становилась все прекраснее и прекраснее. Однажды у реки ее увидел бог Посейдон и влюбился в девушку. Родопа стала его женой и родила сына Эвмолпа. А потом Посейдону надоела земная жена, он решил уйти. Сильно разгневался на это старший брат Родопы гордый Хемус (так фракийцы называли Балканские горы) и стал бросать вслед Посейдону гигантские камни. Семь из них упали на землю. Шло время, камни заросли травой и превратились в зеленые холмы. А сын Родопы стал фракийским царем и в память о своей матери основал на семи красивых холмах город, дав ему свое имя «Эвмолпия». Ныне это Пловдив. Хорошо думать о давних временах на склонах Тримонциума, когда перед тобой разворачивается панорама «величайшего и красивейшего» города, а внизу раскинулся амфитеатр возродившегося из небытия античного театра.
Монолог Веры Коларовой
— Случай играет в археологии особую роль. Вроде бы долго вели раскопки, обнаружили римский акведук и резервуар для запасов воды, а рядом был целый театр, его-то и пропустили. Сейчас время для археологов сложное: строительство часто губит следы истории, но одновременно помогает их обнаружить, вскрывает пласты старой культуры. Прокладывая тоннель для проспекта, рабочие обнаружили у южного выхода кирпичный свод на горном склоне. Началась расчистка, появились первые скамьи. Театр, открытый театр...