Журнал «Вокруг Света» №10 за 1990 год
Шрифт:
— При других обстоятельствах я бы сразу сказал, что рад этому знакомству, доктор.
Старик дружески улыбнулся.
— Все еще можно поправить.
Уэллс снова взглянул на призраков. Они продолжали танцевать, оставаясь на виду, и теперь блондинка оказалась совсем рядом. Желание обладать этим существом вдруг заслонило все остальное, и Уэллс буквально скатился вниз по склону. Он вдруг вообще перестал замечать окружающее, перед его глазами осталась лишь красота, которая, он чувствовал, просто должна принадлежать ему.
Девушка вдруг обернулась и, увидев Уэллса, застыла.
Очнулся Уэллс на кровати в своем коттедже. Трое мужчин сидели за столом и играли в карты.
— Он пришел в себя,— хозяйка мотеля отошла от кровати и уже в дверях добавила:— Я вас теперь оставлю, док.
— Спасибо, Рина.
Когда дверь закрылась, мужчины отложили карты и подошли поближе. Один из них прихватил с собой ружье и небрежно пристроил его под рукой. Впрочем, отметил Уэллс, не настолько небрежно, чтобы можно было на что-то рассчитывать. Он приложил руку к затылку и нащупал влажную тряпку, липкую и холодную. Однако голова цела, и он не помнил звука выстрела.
Врач кивнул в сторону человека с ружьем.
Чарли догнал вас, прежде чем вы набросились на Джолину,— произнес он, словно извиняясь.— Но он вроде бы не очень сильно вам приложил...
— Джолина?.. Призрак?...— Уэллс вспомнил танцующее в котловине видение, охватившее его желание и бешеный рывок со склона.
Третий мужчина покачал головой.
— Нет, не призрак. Джолина — моя дочь.
Уэллс медленно приподнялся и привалился к спинке кровати.
— Ничего не понимаю. Призрак он и есть призрак. С одиннадцатью братьями и сестрами, с которыми она танцевала.
Врач сел на край кровати.
— Они никакие не призраки, мистер Уэллс. Они — люцифериты.
Взгляд Уэллса невольно скользнул в сторону ружья, все еще угрожающе нацеленного в его сторону. Вспомнились рассказы и романы, которые он когда-то просматривал и счел в свое время полнейшей ерундой: маленькие городки, где процветают тайные культы и где жители на вид — обычные американцы, а на самом деле — жестокие религиозные фанатики, которым просто необходимо сердце человека для традиционного ежемесячного жертвоприношения... Так, может быть, стоит, улучив момент, броситься на человека с ружьем, чтобы...
Очевидно, эти мысли отразились на его лице. Однако Уэллс совсем не ожидал такой реакции: мужчины просто расхохотались, а Чарли протянул ему сигарету.
— Док, этому бедолаге сегодня досталось. Пусть переведет дух.
Последние сомнения Уэллса рассеялись, и он с благодарностью принял из рук Чарли сигарету со спичками.
— Да уж, это мне не помешает. И может быть, кто-нибудь из вас все-таки объяснит мне, что здесь происходит? Я видел двенадцать призраков, а вы утверждаете, что это не так.— Закуривая, Уэллс сломал три спички подряд.
Доктор Уизерс собрался наконец с мыслями:
— Вы знаете, где находитесь?
— Агуа-Кальенте, Нью-Мексико,— ответил
Уизерс медленно кивал.
— «Белые пески». Аламогордо. Вам это ничего не говорит?
— Пожалуй...— Репортер покачал головой. «Белые пески»... Аламогордо... 1945 год... и — свечение... Он попытался нагнать ускользающие мысли и мрачные догадки.
Однако Уэллсу подумалось, что врач совсем не похож на человека, скрывающего некую зловещую тайну.
— Я прожил здесь почти всю свою жизнь.— Уизерс встал и продолжал говорить, уже расхаживая по комнате.— Начал практиковать сразу после войны. Мне, в общем-то, даже нравится работа врача в маленьком городке: никакой суеты, и люди здесь неплохие. Я не знал... об испытаниях до пятидесятых годов. Вообще об этом никто ничего не знал, кроме непосредственных участников испытаний. И мне, и всем остальным здешним жителям об этом стало известно позже. Мы живем, конечно, в глухомани, но дураков тут нет. Джереми, сын Тиллиса, был первым...— Человек, стоящий рядом с Чарли, коротко кивнул.— Сейчас ему уже двадцать три.
А позже появились и другие... Другие люцифериты...
Уэллс, не отрываясь, следил за мрачным выражением лица Тиллиса.
— Кто же все-таки такие — эти люцифериты?
— В теле каждого существа содержится некоторое количество люциферина,— ответил Уизерс.— Обычно — очень незначительное, чтобы хоть как-то проявиться. И еще меньшее количество люциферазы. Лишь у некоторых видов существ содержание этих веществ бывает высоким. Например, у светлячков.
В размышлениях Уэллса сошлись, наконец, причина и следствие.
— Однако здесь испытывали не только атомные бомбы,— продолжал врач.— Тогда было много разговоров о том, как, мол, ядерная медицина скоро перевернет все привычные представления о лечении болезней — от рака до бородавок. И лишь через несколько лет стало ясно, что лечить древние недуги, просто насыпав на болячку изотопы, глупо: от этого больше вреда, чем пользы... Помните ту каменную осыпь, где танцевали ребятишки? Уэллс кивнул.
— Это старое место захоронения химических отходов. Таких по всей стране — сотни. Люди в Аламогордо до вольно долго и практически бесконтрольно баловались с очень любопытными химическими соединениями, пока правительство не прекратило это дело после войны.— Уизерс покачал головой.— Чего только люди не делают, чтобы замести следы! Как говорится, упрятать грязное белье подальше от посторонних глаз. Захоронение на ходится у реки, что питает городской водопровод, и долгие годы эта дрянь мало-помалу просачивалась в городское водоснабжение. Поначалу никто ничего не замечал. Но три поколения спустя влияние этих веществ проявилось на детях. Никаких внешних признаков до начала взросления, однако к шестнадцати годам явление набирает полную силу. Я пытался разобраться во всем сам, но у меня нет достаточно совершенной аппаратуры. Впрочем, похоже, что никакого вреда — по крайней мере внешне— явление это не приносит, только вызывает... некоторые побочные эффекты. И, я уверен, что гормональные изменения, происходящие в эти годы у подростков, каким-то образом активизируют этот процесс.