Журнал «Вокруг Света» №10 за 1995 год
Шрифт:
И кроме того — нас 120 миллионов человек, которые живут на площади меньше, чем один штат Калифорния в США. У нас поэтому на каждый квадратный километр территории страны приходится по триста человек. Но несмотря на то, что землетрясения и тайфуны .у нас норма жизни, мы не только выжили, но и добились больших успехов на этой тесной земле. И хотя многие из этих успехов достигнуты перениманием чужого, мы — не страна имитаторов, как думают о нас некоторые. Хотя многие черты наши кажутся со стороны парадоксами. Например, может, ты уже почувствовал, мы — нация ужасных бюрократов. Обычный путь прохождения всех наших дел — бумажка на бумажку, печать на печать и так, пока не накопится гора бумаги. И еще, может, это ты тоже почувствовал, — личный
И в тоже время Коу считает, что японцы — самая конформистски ориентированная нация в мире, поэтому средний японец будет недоволен, если ему скажут, что он «отличается» от своих коллег, и это при всех его индивидуалистических наклонностях. Несмотря на очень вежливый мягкий язык и манеры, он может вдруг ужасно вспылить.
Живя на таком маленьком клочке земли так скученно, они привыкли принимать решения как бы сообща. И еще одну черту японцев заметит иностранец — любовь и уважение к учению и знанию. Поэтому фигура студента, ученика — ведущая фигура нации. И еще, города в Японии чересчур большие, сверхурбанизированные, а кругом целые сады цветов...
На этот раз Коу заехал за мной в час дня, и мы поехали на метро в центр Токио. Коу хотел показать мне магазин русских книг под названием «Наука» и другие книжные магазины, простые и букинистические. Я к этому отнесся скептически, но не перечил — «магазины так магазины». Все равно я же должен с чего-то начинать. И конечно, познавание началось с самого начала: с ознакомления с картой разноцветных линий метро, часть из которых — частные, и ты должен платить разным компаниям, и соответственно. На практике это выглядит так. На стене отделения касс у входа — огромная карта, на которой нанесены все станции, и около названий каждой стоит цифра — цена до нужной вам станции. После этого надо бросить в специальное отверстие деньги — монетками, и посмотреть чуть ниже, там будут гореть цифры стоимости против тех компаний, услугами которых вы пользуетесь. Надавив на кнопку, вы получите билет — маленький кусочек картона. Дальше надо идти к проходным калиткам, сунуть билет в щель и идти вперед, не забыв взять с собой билет — он выскочит с другой стороны калитки. Взять билет и сохранить его до конца поездки очень важно, ибо на выходе автомат не выпустит вас на улицу, если снова не опустить в него билет. Тогда он мгновенно вычислит, достаточно ли вы заплатили, и откроет «шлагбаум»...
Посещение магазинов, на удивление, оказалось интересным. Это было настоящим пиршеством духа да и богатства. Но поглощенный сейчас только Японией, я мысленно выбрал все книги о Японии.
Потом мы посидели полчаса в университетском клубе, членом которого является Коу. Я вслух удивился клубу в центре города, ведь университет находится в другом месте, и Коу объяснил, что клуб находится на месте, где сто с лишним лет назад стояло здание первого университета Токио. Членами этого клуба могут стать лишь выпускники семи старейших университетов страны, а Коу кончал университет Хоккайдо, который относится к их числу. Сейчас членами этого клуба являются около 30 тысяч человек.
В день нашего посещения в клубе проводились одна за другой церемонии свадеб, и клуб был полон ярко и странно, по-старинному одетых японок, похожих на куколок. Где вы, мои друзья? — хотелось крикнуть во все горло. — Вы должны бы быть со мной, чтобы видеть все это: и клуб, и старинные книжные магазины-музеи, и главную улицу Токио — Гинзу, по которой мы гуляли с Коу... Посмотрев на часы, Коу сказал вдруг, что нам пора ехать ужинать в русский ресторан.
Честно говоря, я удивился этому — в Японии я предпочел бы японский,
Обед был, хоть и русский, но обставлено все было по-японски, да и посетителями были, в основном, японцы. В меню предлагались, по-нашему, комплексные обеды. Было пять разных обедов, каждый из которых был изображен по японскому обычаю на цветной фотографии.
Стоимость их была от 4 до 8 тысячи иен (от 40 до 80 долларов США)...
Решил заказать рыбу. Коу сказал, что в каждый сезон в Японии стоит недорого та рыба, которая в это время ловится. Сейчас это тунец, считает он, а скоро такой рыбой будет лосось.
Моя вторая неделя жизни в Японии ознаменовалась началом моих занятий японским языком. Основное чувство — совершенно другая цивилизация. Связи между нашими и ихними буквами и слогами — никакой. Не говоря об иероглифах.
Готовлюсь ко второму уроку и еще внутренне волнуюсь, потому что завтра мое первое выступление на одном из семинаров института. Но, как сказал знаменитый поэт Басе:
Туман и осенний дождь.
Но пусть невидима Фудзи.
Как радует сердца она.
Учить японский не просто. Моя учительница доброволец. Кружок бесплатный, и мои коллеги-ученики — в основном, девушки из Китая, Таиланда и с Филиппин. Мне сказали, что в Японии сейчас действуют три системы письма. Канджи — это самая старая, пришедшая из Китая, которую мы в России называем иероглифами, а здесь все их называют просто «символами» или «характерами». Слово «иероглиф» здесь никто не знает. Каждый символ, или характер Канджи — это целое понятие. Но в Японии существует и своя, японская система — что-то среднее между алфавитом, где каждая буква — звук и Канджи. Эта система называется «Хирагана», в ней каждый символ обозначает не букву, а слог. По идее, Хираганой можно записать все, что пишется символами Канджи. Кроме этого, еще имеется и более простой алфавит, который называется Катагана. Но Катаганой записываются только иностранные слова, например, мое имя.
Изучение японского языка шло очень трудно. Может, потому, что в кружок японского языка я пришел на месяц позднее всех остальных и так и не смог догнать своих одноклассников. И кроме того, кружок этот был бесплатным, как и другие подобные кружки во Дворце культуры, принадлежащем местному муниципалитету, и потому квалификация добровольцев-учителей была не очень высокой.
Раннее утро. За окном громко, гортанно и не по-нашему кричат птицы. Я знаю, кто так кричит: это, по виду, обыкновенная черная ворона. Сейчас оденусь по-спортивному и побегу вдоль реки, поглядывая на огромных золотых, точнее, оранжевых рыб. Я никогда раньше не думал, что рыбы плавают семьями — по две, а не стаями. Вода прозрачная. И все видно.
Жарко даже утром, будь я в другой стране, побежал бы в шортах, но почему-то японцев пока я видел только в длинных штанах.
Удивительно, что на старинных японских картинах и гравюрах мужчины, особенно во время ходьбы, изображены с оголенными ногами и в плавках, предельно коротких, а теперь не снимают штанов. А европейцы, особенно пуритане-американцы, раньше даже в жарких странах ходили всегда в длинных штанах и, вообще, закрытых одеждах, а сейчас, где можно, стараются максимально оголить ноги и ходят летом в шортах.