Журнал «Вокруг Света» №11 за 1976 год
Шрифт:
Итак, Карфаген, «столица» античной мозаики Африки – конгломерат финикийцев, греков и местного населения – влияет на Рим, а Рим на Карфаген. Причем взаимовлияние это разнообразнейшее. Выходцы из «Римской Африки» неоднократно выдвигались на самые высшие посты империи. Например, Клодий Альбин, Септемий Север – императоры. Постов выше не существовало. Естественно, эти люди поощряли направления в искусстве им понятные и привычные.
Итак, есть культурная цепь: эллинское искусство – финикийское – римское.
Но появляется новое обстоятельство.
XX век – век ревизии устоявшихся в науке стереотипов. Мы иногда неожиданно для себя находим многое из того, мимо чего в свое время прошли наши предшественники. Видимо, настала пора переосмыслить влияние Востока не только на мировую цивилизацию вообще, но и на европейскую в частности. Следует переоценить его вклад, который уже сейчас видится значительно большим, чем это принято было считать.
О. Плетнев, научный сотрудник Государственного музея искусства народов Востока
Рассвет в дебрях буша
Продолжение. Начало в № 10.
После первых ошеломляющих фраз Коста Майк уже овладел собою.
– Мы останемся в форте еще дней десять, от силы – две недели, – тянул Коста слово за словом. – В форте уже пущен слух, что наш вертолет сломался и мы ждем запасные части.
Майк сдержанно кивнул:
– Это ваше дело, сеньор капитан.
– Но и вам придется принять участие в нашей маленькой игре, – продолжал Коста. – Теперь комендант форта – вы, и не удивляйтесь, если придется заниматься не только защитой бетонных коробок от мятежников. К вам будут приходить черные… из буша. Они будут приносить вам донесения, которые приказано передавать коменданту. Только коменданту. Гомеш… во всяком случае, мы не успеем сообщить о смене адресата.
Письма из джунглей
Все эти вечера Елена и Евгений проводили вместе на вилле советника. Мама Иду даже настояла, чтобы на время отсутствия отца Евгений перебрался сюда жить.
По утрам, когда еще не было жары, они ездили купаться на океан, мили за три от дома, на велосипедах. Они мчались по твердым, как бетон, тропинкам сквозь плантации кокосовых пальм.
Наплававшись вдали от берега, они медленно возвращались и, дождавшись хорошей крутой волны, ловко выкатывались на ее гребне на сероватый влажный песок.
Потом они лежали на
– Молодые люди, так недолго и сгореть! – вдруг раздался над ними чей-то веселый голос. – Наше солнце белой кожи не любит.
На берегу, повыше их, там, где кончалась кокосовая роща и начинался песок пляжа, стоял африканец в костюме «сафари», Он казался очень высоким из-за своей невероятной худобы и непропорционально маленькой головы на узких плечах.
– Доброе утро, мисс Мангакис, доброе утро, товарищ Корнев! – учтиво поклонился, подойдя к молодым людям, африканец и приветливо улыбнулся. – Майор Араухо, начальник контрразведки армии Республики Гидау.
Голос его был мягок, добродушен, хотя в нем и проскальзывали легкие насмешливые нотки, словно он все время посмеивался сам над собою.
– Извините, что я помешал вашему уединению. Видите ли, должность у меня такая, что ни мне к вам, ни вам ко мне лишний раз заходить не следует.
Араухо опять засмеялся, но, сразу же оборвав смех, достал из нагрудного кармана два сложенных пополам конверта. Один протянул Елене, другой – Евгению.
На нежно-голубом конверте с алжирской маркой юноша увидел крупные, размашистые строчки адреса, написанные отцом: «Е. Корневу, г. Габерон, Республика Богана».
– Отец в Алжире? – поразился Евгений.
– А у мисс Мангакис письмо из Нью-Йорка.
– Но… – хотела что-то сказать Елена.
– Нет, мисс! – почти торжественно провозгласил майор Араухо. – Ваши родители в Освобожденной зоне Республики Гидау. А конверты… Конечно, конспирация не бог весть какая, но, попади они в лапы тугам, тем пришлось бы поломать себе головы.
Отец писал Евгению, что дела идут на поправку. Сын мамы Иду извлек из ноги четыре пули. «Отличные сувениры!» – шутил отец; а через неделю пойдет караван с ранеными, с которым отправят в Богану и его. Если все будет хорошо, он успеет как раз к самолету в Москву. Ему, Евгению, надо заказать билеты и заняться упаковкой вещей. Жаль только, что не удастся побывать на церемонии провозглашения независимой Республики Гидау.
Было в письме и о том, что Евгению уже восемнадцатый год, он взрослый и отец надеется, что он больше не будет делать глупостей – намек на недавнее путешествие с мамой Иду.
Елена, прочитав свое письмо, обратилась к майору:
– Мистер Араухо, не знаете ли вы, что с… – Елена опять взглянула на Евгения, и он понял, о ком сейчас пойдет речь, – что с Майком?..
Но начальник контрразведки предостерегающе выставил ладонь.
– Не продолжайте, мисс Мангакис. Есть вещи, о которых не следует говорить даже в таком уединенном месте и даже со мною. Ведь вы же знаете, что капитан Морис отпустил вашего друга не случайно?
Араухо сделал многозначительную паузу, и Елена почему-то поспешно кивнула.