Шрифт:
Стремительная трасса
Центральный Комитет КПСС и Совет Министров СССР поздравили строителей магистрального газопровода Уренгой — Помары — Ужгород в связи с досрочным вводом его на установленную мощность.
Бригада журнала «Вокруг света» побывала в Тюменской области, на одном из участков
О тгремел в далекую тишину поезд и оставил, словно забыл второпях, длинный, пустынный перрон станции Геологическая. Тихо, тихо покачивались верхушками стройные сонные сосны. А небо над ними, несмотря на глубокую ночь, было светлым, чуть желтоватым и будто замерзшим от неподвижности облаков.
В Сибири в начале лета белые ночи...
Я пошел вдоль перрона к высокому зданию, выделявшемуся среди других построек. Под ногами скрипел песок...
— Это Сибцентр?! — Я шагнул ближе к окну.
— Чего надо?!
— Газопровод!..
Женщина кивнула и пошла открывать дверь.
Рано утром я уже сидел перед Ганенко, главным инженером Сибцентра. Он нервно ходил по кабинету и казался мне слишком молодым и вежливым для занимаемой должности.
— Сначала о Сибцентре, — быстро проговорил Ганенко. — Что это такое, Сибцентр?.. Главное для нашей организации — финансирование строительства и поставка оборудования для газопроводов Западной Сибири. Следим мы и за качеством выполняемых работ. Почти треть трассы — полторы тысячи километров газопровода Уренгой — Помары — Ужгород в нашем ведении. И главное сейчас на нашем участке — строительство компрессорных станций. Линейная часть уже закончена. Идут испытания.
По словам Ганенко, компрессорные станции, а по сути небольшие заводы, строятся через каждые сто — сто пятьдесят километров. Они перекачивают газ за счет давления, создаваемого работой турбоагрегатов, тех самых, которые успешно изготавливают на отечественных заводах. А всего на нитке Уренгой — Ужгород будет работать сорок таких станций, мощность которых превышает мощность пяти Днепрогэсов.
— Советую побывать на строительстве трех компрессорных. Посмотреть, так сказать, весь процесс создания «заводов» в тайге. Здесь у нас, в Комсомольском, затем вертолетом до Октябрьской — она на Оби, а оттуда, опять же вертолетом, — до берегов Казыма, там Верхнеказымская строится... Идти вам, правда, придется против течения, — Ганенко улыбнулся. — Против будущего газового потока пойдете, навстречу Уренгою...
Когда мы прощались, я не выдержал и спросил:
— А сколько вам лет, Николай Иванович?
— Уренгойских запасов на мою жизнь хватит,— отшутился главный инженер Сибцентра.
С Сашей Яковлевым я познакомился на строительной площадке. Подошел почему-то именно к нему. Может, из-за ослепительно белой каски, которая, горела под солнцем. Саша, как выяснялось, был бригадиром, его ребята строили компрессорный цех. Саша сразу предупредил:
— Только не надо о романтике и о пейзажах.
Он стоял на бетонных плитах, и мне, разговаривая с ним, приходилось задирать голову. Он же то и дело осматривал строительную площадку и иногда, сложив ладони рупором, кричал что-то вроде: «Леша! Иди к бетону! К бетону иди! Сейчас подадут!..» Саша старался выглядеть серьезным и сдержанным, говорил неторопливо. Но когда я ловил его взгляд, в его глазах мелькал какой-то чертик веселости и бесшабашности, никак не вязавшийся с суровым выражением лица.
— Ехали сюда вчетвером. Я, жена и два чемодана... Впрочем, все это лирика, а по делу... — Он выдержал паузу. — Если по делу, то сейчас нам нужно выйти из земли, — он кивнул на строительную площадку. — И это самое трудное...
Я отметил про себя точность его определения: «Выйти из земли». Эти люди — строители, эта техника, металлические сваи и бетонные фундаменты, каркасы и бревна — все это действительно «выходило из земли». Поднималось из месива желтого песка, вздыбливалось и гудело... Но уже намечались формы будущей компрессорной станции.
И словно угадав мои мысли, Саша сказал:
— Сейчас не то. Когда построим, ее на открытки можно будет фотографировать. Крас-с-сота! — И он сдвинул свою белоснежную каску на затылок. Спрыгнул на землю:
— Пойду вкалывать...
Сергея Андрюшина я заметил, когда разговаривал с Сашей. Заметил потому, что он показался мне здесь самым молодым. Его жесткие, непослушные волосы торчали во все стороны, и он то и дело приглаживал их ладонью. Сергей был бетонщиком. Когда я подошел, подали очередной ковш раствора и он выгребал лопатой тяжелое серое месиво.
— Подожди, а то застынет, — коротко бросил Андрюшин и принялся за работу. Покончив со свежим раствором, он повернулся ко мне: — Только быстро, а то другой скоро подадут...
Выяснилось, что родом Сергей из Воронежской области. До армии успел поработать в Усть-Илимске, куда поехал по комсомольской путевке. А о строительстве газопровода узнал из журнала «Юность». Взял брата и махнул сюда.
— А вообще-то мы оба в сестру пошли. Валентина у нас маляром работает. — Сергей задумался и вдруг добавил: — Вот только плохо, что танцев нет. В Усть-Илимске были...
Снова подали бетон, и Андрюшин метнулся к подползавшей емкости с раствором. Остановился, повернулся и крикнул:
— Напиши про танцы! Обязательно напиши!..
Я поднялся на высокий пригорок и оглянулся. Поползли тучи, густые и темные, они съедали, поглощали голубые полоски неба. Желтая стрела крана словно прилипла к облакам и ползла вместе с ними. Исчез ветер, и растворились все звуки. У меня было ощущение абсолютной тишины. Казалось, тишина существует сама по себе. Строительная площадка была похожа на громадное живое существо, нервное и сильное. Беззвучно перемещались грузовики, беззвучно крутилась бетономешалка, вспыхивали огни сварки, а вокруг, по самому краю строительной площадки, теснились тоненькие, ярко-зеленые березы...