Журнал «Вокруг Света» №11 за 1983 год

Вокруг Света

Расходились возбужденные, обсуждая детали взаимодействия в бою и способы уничтожения «тигров» групповым огнем взводов и самоходных установок, если они окажутся на нашем пути.

Прибыв в свой блиндаж, я довел до сведения экипажа поставленную перед нами задачу.

Надо сказать, что экипаж танка, который я принимал за несколько дней до наступления, встретил меня холодно — небритые, с цигарками в руках. И это было понятно: к ним направили неизвестного юнца, восемнадцатилетнего лейтенанта, и к тому же работника штаба бригады.

—

Лейтенант Фадин! — приложив руку к пилотке, представился я. — О погибшем вашем командире слыхал много хорошего, а вот экипаж что-то на него непохож.

Мой решительный вид и уверенность подействовали: смотрю, ухмылка сошла с лиц.

Спрашиваю:

— Машина исправна?

— Да! — ответил механик-водитель Василий Семилетов. — Вот только электромотор поворота башни барахлит.

— Будем воевать на таком, раз вы, опытный механик-водитель, вывели из ремонта неисправный танк. Наши неудачи будут на вашей совести. У вас, наверное, есть семья, а у нас родные, — добавил я.

— У меня никого нет! Если остался кто-нибудь, то в Одессе, — подал голос радист Федор Вознюк.

— По машинам! — подаю команду.

Ее выполнили. Поднявшись в танк, сказал, что следуем на свое место, в боевой порядок, в роту старшего лейтенанта Аветисяна.

Вынув карту и ориентируясь по ней, я четко стал отдавать команды, направляя танк в деревню Валки. И тут обнаружил, что мой опыт двухмесячной работы в штабе нашей 22-й гвардейской танковой бригады мне много дал. Я уверенно ориентировался по карте и в лесу, и на открытой местности.

Когда мы вышли на северную окраину Новые Петровцы, противник, услышав шум мотора нашего танка, начал вести артиллерийский огонь, посылая то вперед, то вдогонку два-три снаряда. Я приказал механику поставить танк за каменную стену полуразвалившегося от бомбежки здания и ждать какой-нибудь отвлекающей бомбежки или темноты.

Когда танк встал за стену и мотор был заглушен, я объяснил экипажу, куда нам следует прибыть и цель моего маневра. И здесь заряжающий Голубенко заметил:

— Да, ты здорово ориентируешься по карте, лейтенант!

— Ив тактике, видимо, разбирается, — сказал Федор Вознюк.

Молчал только Василий Семилетов. Но я понял, что холодный прием остался позади. В меня поверили.

Как только начало темнеть, мы снова двинулись и вскоре, преследуемые артиллерийским и минометным огнем противника, прибыли на место.

Танк пришлось поставить в саду одного из крайних домов в расчете на то, что деревья будут какой-то защитой от прямого попадания артиллерийского снаряда. Здесь я был принят друзьями: командирами взводов лейтенантами Ванюшей Абашиным и Костей Гроздевым. Чуть позже подошел и сам командир роты старший лейтенант Аветисян.

Он указал мне место моего танка в боевом порядке роты. Этого места я не забуду никогда. Оно было выбрано под большой яблоней в ста метрах юго-западнее последнего дома деревни Валки. Слева от меня в двухстах метрах круто поворачивало шоссе, идущее из деревни

в Вышгород. И что удивительно, за время нашей подготовки к штурму Киева, длившейся две недели, дом этот, несмотря на артиллерийские налеты противника, почти не пострадал, если не считать того, что один из снарядов отбил угол у боковой стены. Хозяин — человек лет 65—70 — не покидал своего дома и после каждого налета откуда-то вылезал, хозяйским взглядом осматривал дом, укоризненно покачивал головой, глядя в сторону противника.

Это место — оно было ближе всех к противнику — являлось острием угла боевого порядка роты. Нам необходимо было оборудовать окоп для танка, и такой, чтобы он позволил полностью разместиться машине, в то же время давал возможность вести огонь по противнику из пушки и пулемета.

В течение всей октябрьской ночи мы попарно, сменяя друг друга, двумя лопатами вырыли такой окоп. Однако поставить в него танк оказалось не так просто. Видимо, гитлеровцы очень внимательно следили за подготовкой наших войск к решительным действиям и держали свои дежурные огневые средства наготове. Как только механик-водитель Семилетов завел двигатель и начал выводить танк к нашему окопу, шквальный огонь артиллерии обрушился на нас. И только еще не рассеявшаяся темнота не позволила вести им прицельный огонь...

Подготовка наших войск к штурму Киева в эти дни шла полным ходом. О скором наступлении говорило многое. И то, что в течение двух дней людей отводили в тыл бригады, где они мылись в оборудованных банях, получали новое зимнее обмундирование. И выдача свежего продовольственного неприкосновенного запаса в танки. И усиление нас батареей 152-миллиметровых самоходно-артиллерийских установок. Мы знали, что снаряд, выпущенный из такой самоходки, срывал башню даже танка Т-6 «тиф». Поэтому их появление в нашем боевом порядке очень обрадовало нас.

Время больших событий приближалось. Видимо, это чувствовали и фашисты, ибо они периодически осуществляли мощные огневые налеты по нашим позициям.

Ночь на 3 ноября все, за исключением дежурных наблюдателей, спали крепко. В 6 часов 30 минут нас позвали получать завтрак. И здесь, как случается иногда, наш экипаж допустил оплошность. Получив завтрак, мы решили съесть его не в блиндаже, а на свежем воздухе. Расположились недалеко от нашей батальонной кухни, над которой в холодном воздухе поднимался густой пар. Этого, по-видимому, не мог не заметить противник.

Едва мы поднесли ложки ко рту, как противник открыл по нашему расположению артиллерийский огонь. Я успел только крикнуть: «Ложись!» Думаю, что это был единственный случай за время войны, когда один из снарядов упал сзади нас метрах в семи-десяти и своими осколками никого из нас не задел. Другой снаряд ударился метрах в десяти от нас справа и, не разорвавшись, кувыркаясь, как колесо, смел на своем пути зазевавшегося солдата, затем, задев за колесо кухни, оторвал его, опрокинул кухню навзничь вместе с поваром, раздававшим пищу.