Журнал «Вокруг Света» №11 за 1987 год

Журнал Вокруг Света

Людмила Процай

Фото из Государственного архива кинофотофонодокументов г. Ленинграда

Голос, взывающий к правде

Над Нью-Йорком летели белые облака. Летели низко, обгоняя друг друга, едва не задевая верхушки небоскребов. В окно, выходящее на 54-ю улицу, не было видно ни неба,

ни уличного оживления. Их заслоняла серая громада соседнего здания.

Казалось бы, привычная обстановка, но работа в тот полдень шла вяло. Я то откладывал бумаги, то ходил по комнате, то опрометью бросался к телефону по первому звонку. Из Канзас-Сити, где разместился комитет поддержки Леонарда Пелтиера, должен был позвонить Джон Стар и сообщить о судьбе борца за права американских индейцев.

Что скажут в госпитале? Неужели зрение Пелтиера будет ухудшаться?

Телефон зазвенел под вечер, когда я, честно говоря, уже утратил всякую надежду. Джон Стар тяжело дышал и запинался.

— Мы только что из Ливенуорта,— выдавил он.— Думал, что не успею тебя застать. Неприятные новости.

— Что-то произошло?

— В том-то и дело, что ничего. Никакого лечения Пелтиеру предоставлено не было.

— Что же делали с ним в госпитале почти две недели?

— Обследовали! — В голосе Джона слышался горький сарказм.

Ранним утром 25 ноября 1986 года тюремный фургон отвез Леонарда Пелтиера из ливенуортской тюрьмы в спрингфилдский госпиталь, где он был помещен в одиночную палату. Врач был скор на выводы: «Чепуха. Это у вас от простуды. Скоро все пройдет». Но шли дни, а левый глаз по-прежнему видел плохо. Когда стало очевидно, что дело не в простуде, Леонарда подвергли более тщательному обследованию. На этот раз мнение врачей было куда менее утешительным: произошло кровоизлияние, следствием которого стала закупорка кровеносных сосудов в области левого глаза.

— Мы только что беседовали с ним,— продолжал Джон Стар.— Он спокоен, но настроение у него явно неважное.

Врачи говорят, что зрение может ухудшиться.

— Но все-таки, может быть, есть способ хоть как-то ему помочь?

— Сейчас этим и занимаемся. Беседуем с врачами, ищем специалистов. Не верится, что у нас в Америке, где медицина творит чудеса, человек может ослепнуть из-за небольшого кровоизлияния.

— Успеха вам,— пожелал я.— Джон, звони. Мы все очень ждем.

— Конечно,— раздалось в трубке.— До сих пор не укладывается в голове, что мы, индейцы, можем потерять не только политического лидера, но и художника, подлинного народного художника...

— Джон, ты сказал — художника?

— А ты не знаешь? Пелтиер прекрасно рисует. Если у нас в комитете остались репродукции его работ, я тебе вышлю.

Джон сдержал слово.

Футляр бандероли был сделан из твердого непромокаемого картона и оклеен на стыках липкой лентой. Вскрываю посылку с предельной осторожностью, надрезая бритвой клейкую ленту, разворачиваю свернутые в трубочку листы. Портреты, пейзажи, орнаменты — целая гамма образов и красок.

Столько лет писал о человеке, а до сих пор, оказывается, не знал,

что он рисует.

Еще в прошлом веке, нападая на индейские стоянки, войска федерального правительства США вместе с жилищами уничтожали и произведения индейского искусства. Уничтожая культуру, колонизаторы пытались вытравить у коренных американцев национальное самосознание.

Но национальный дух жил, поднявшись из пепла.

...Портрет индейского певца Канги Дута. Умный, проникновенный и слегка лукавый взгляд мудреца и воспитателя. Какой индейский праздник или ритуал обходился без него, философа, знатока людей и жизни! Возможно, когда-то песни и сказания в исполнении певца и зажгли в душе молодого Леонарда первые искорки протеста.

Индейский воин на вздыбившемся коне. Более ста лет назад предки Леонарда на таких вот скакунах шли в бой с правительственными войсками, защищая земли индейцев.

Вашингтон проявил себя как агрессор цивилизованный: соплеменникам Пелтиера индейцам сиу и оглала предложили поначалу продать свои земли, на которых было найдено золото.

— Земля, носящая на себе людей, не может быть продана,— ответил на это вождь Тасанке Уитке по прозвищу Бешеная лошадь.

Тогда словесные уговоры сменились грохотом пушек. 7 февраля 1876 года военное министерство США отдало распоряжение генералу Шеридану начать боевые действия против «враждебно настроенных сиу».

Индейские воины на лихих скакунах гибли под пулями и картечью сотнями. Но снова шли и шли в бой, пытаясь отстоять свои земли. Он, этот бронзовокожий всадник с обнаженным торсом, устремленный вперед в порыве к свободе, остался в памяти народа. И вот воскрес в огненном ореоле на полотне индейского художника...

Картин было много.

Еще одно полотно: над каменистой прерией, распластав могучие крылья, медленно кружит орел — символ силы, благородства, несгибаемой воли индейцев. Его перья украшали головные уборы индейских вождей и воинов. Изображение величественной птицы — символа свободы — передает из тюремных застенков индейский художник-борец. Передает как свой манифест, призывающий товарищей расправить крылья.

Молодая индеанка, задумавшаяся над письмом... Мягкие желтые, коричневые и голубые тона. Спокойная грусть в глазах.

Лирический мотив в произведениях Пелтиера искренен и чист, как чиста мелодия старинной индейской песни.

Ноты и слова ее хранятся в архиве бюро американской этнографии.

Глянь, как рад

Этот парень,

Как строен и горд!

То любимая

Бросила нежный свой взор...

Кто знает, может быть, песня и образ индеанки помогали Леонарду пережить долгую и томительную разлуку со Стефани. Жена осталась в далеком заснеженном Миннеаполисе. И вот — конечно же, автопортрет. Леонард в ритуальном головном уборе, сделанном из чучела совы. По древнему индейскому поверью, сова учит человека быть мудрым, терпеливым, выдержанным.

...Я долго рассматривал репродукции, вглядывался то в одну, то в другую. Потом набрал номер Канзас-Сити. Джон Стар был на месте — дежурил в комитете поддержки Л. Пелтиера.