Журнал «Вокруг Света» №12 за 1991 год
Шрифт:
На косу, где лежат обломки военного американского самолета, Юрия Сальникова доставили летчики авиаспасательной службы Барроу. Они словно хотели продемонстрировать готовность к совместным поискам.
Внизу открылась река Танана — приток Юкона, среди зелени деревьев белели микрорайоны Фэрбенкса, двигались разноцветные букашки-автомобили. Самолет мягко коснулся бетонной полосы и подрулил к зданию аэровокзала. Мы
— Юрий!— ко мне шел, широко улыбаясь, Уолтер Курильчик.
Мы обнялись. Неутомимый Уолтер, уже столько лет разыскивающий самолет Леваневского... Он, похоже, не постарел за то время, что мы не виделись. Высокий, загорелый, с ярко-голубыми глазами. А ведь ему лет 70... Уолтер представил меня переводчице — преподавателю университета Тамаре Линкольн и доктору Дэвиду Нортону — худощавому мужчине лет 45 с трубкой в зубах, которую он вынимал изо рта только тогда, когда говорил. Доктор Нортон повел нас к видавшему виды «джипу».
— Осторожно, не испачкайтесь! У меня все по-походному,— пригласил нас Дэвид, открывая дверцы.
Внутри салона были свалены запасное колесо, лопата, складная палатка, сумка, сапоги...
— Как, мы сразу поедем искать самолет Леваневского? — вырвалось у меня.
Уолтер шутливо ткнул меня кулаком в бок, а Дэвид подмигнул:
— Конечно, только забросим чемодан в кампус (Кампус — университетский городок) и поужинаем.
Машина быстро понеслась по дороге, ведущей на вершину горы. Вскоре Дэвид предложил сделать остановку. Мы вышли из машины и замерли, пораженные красотой увиденного...
Стояли последние дни короткого северного лета. Солнце ярко освещало цепи гор, уходящие на север и запад. Внизу, в долине, блестела лента реки, а на горизонте сиял снежной белизной горный массив. Впервые я увидел эти вершины со стороны Чукотки, когда наша съемочная группа фильма «Челюскинская эпопея» плыла по Берингову проливу. Вот он, символ Арктики, подумалось мне. Над всей панорамой стояла тишина, полная какого-то внутреннего напряжения...
Дэвид, довольный, попыхивал трубкой.
Через четверть часа стремительного спуска мы въехали в университетский городок: современные учебные корпуса, библиотека имени К. Расмусена, знаменитого датского исследователя быта и языка эскимосов, линии двухэтажных коттеджей. В одном из них уже поселился Уолтер и предстояло жить мне. На нижнем этаже — гостиная, кухня, душ, столовая, наверху — две спальных комнаты.
— Эти коттеджи для преподавателей? — спросил я Тамару.
— Для студентов.
— Наши студенты живут в худших условиях, — заметил я.
— Как раз недавно мы обсуждали такую проблему: у нас учатся студенты из Японии, Кореи,с Филиппин, но нет эскимосов и чукчей из СССР — наиболее близких нашим эскимосам. Университет обращался в советское посольство с предложением прислать студентов из СССР — все расходы оплачиваем мы! — но ответа так и не получили. А в нашем университете — очень хорошие педагоги, все библиотечные компьютеры подключены к системе
Тамара подошла к холодильнику, заполненному продуктами, предложила всем поужинать и выпить по бокалу легкого калифорнийского вина. Оно оказалось великолепным. Скоро Дэвид и Тамара поднялись: завтра предстоял насыщенный день.
Первым советским журналистом, побывавшим на Аляске в 1937 году во время поисков самолета Леваневского, был специальный корреспондент «Правды» Лев Хват. Он передавал репортажи с Аляски, а после возвращения написал книгу «В дальних плаваниях и полетах», где был большой эпизод о поисках самолета Н-209. Эти страницы я перечитывал перед самой поездкой...
Связь оборвалась в 14 часов 32 минуты 13 августа 1937 года, когда самолет Н-209 был примерно в 200 километрах от полюса в сторону Американского континента. Самолет летел до полюса 20 часов с небольшим. Запас горючего был еще на 10 часов. Тогда в Фэрбенксе находился опытнейший метеоролог Михаил Васильевич Беляков (брат известного штурмана А.В.Белякова, члена чкаловского экипажа). Хват приводит его размышления: «Непонятно, почему вдруг замолчала радиостанция. Самолет находился на высоте четырех с половиной километров. Допустим, им пришлось идти на посадку. Но ведь даже при самом крутом планировании прошло несколько минут, пока машина коснулась льда или открытой воды, а за эти минуты можно было передать не один десяток слов.
— Быть может, отказал передатчик?
— Есть запасной, аварийный... Я так думаю: либо экипаж продолжал полет, полностью лишившись связи по неведомой нам причине, либо Н-209 постигла беда».
Тогда же пришла радиограмма из Москвы от специально созданной правительственной комиссии: срочно обследовать северное побережье Аляски. Это было логично — а вдруг самолет дотянул до побережья! Наше посольство арендовало три самолета, на которых вылетели три поисковых группы: одна с пилотом Джо Кроссоном и Львом Хватом, вторая — с бывшим механиком Леваневского Клайдом Армистедом, участником спасения челюскинцев, третья — с механиком Слепнева Биллом Лавери, тоже участником спасения челюскинцев.
Л.Хват вспоминает, как все члены экипажа «Локхида», пролетая предполагаемым маршрутом Н-209, пристально разглядывали в бинокли долину Юкона, отроги Эндикотских гор, устье реки Колвилл. Нигде не было видно следов аварии... Безрезультатными оказались и поиски двух других групп.
Утром вместе с Дэвидом Нортоном к нам пришел Эйнар Педерсен. Эйнару немногим более 40 лет, он возглавляет департамент охраны животного мира Аляски. За завтраком он изложил совершенно новую для меня юконскую (или канадскую) версию приземления самолета Н-209. Его отец Сверр Педерсен в 1967 году летел техническим рейсом из Норвегии на Аляску; из-за неисправности мотора самолет совершил вынужденную посадку на берегу озера, недалеко от местечка Олд Кроу — это на канадской территории Аляски. Сверр получил серьезные ушибы, но когда через несколько дней начал двигаться, то первым делом обследовал окрестности и наткнулся на шалаш. Внутри было ложе из дерева и веток, валялись пустые консервные банки. На ложе лежало несколько костей. Сверр вернулся на следующий день с фотоаппаратом.