Журнал "Вокруг Света" №12 за 2001 год

Журнал Вокруг Света

Хотя, описав впоследствии в очередной своей книге эту «изнанку мюзик-холла», Колетт не забудет упомянуть, что именно в этих холодных и пыльных кулисах встретила гораздо больше доброты и человечности, чем в дорогих светских салонах. Именно на подмостках, где, как считалось, торжествует порок, Колетт встречала людей честных, порядочных и благородных. «Я люблю свое прошлое… Я не стыжусь того, что делала…» Это будет сказано ею о «веселых сценах» Парижа.

Но настоящую славу в том мире, о котором было принято говорить вполголоса и с особой значительной усмешкой, могла создать Колетт только сенсация, вернее, сенсация-скандал. И он не преминул разразиться.

...3 января 1907 года в «Мулен Руж» состоялась

премьера, загодя вызвавшая обильные пересуды. Сюжет пьесы «Египетский сон» разворачивался в пирамиде, куда проникает молодой археолог. Там он находит мумию молодой красавицы и влюбляется в нее. В какой-то момент, забывшись в коротком сне, юноша вдруг видит, что ожившая мумия поднимается из саркофага, постепенно сбрасывает покрывала, в которые была закутана, и остается почти обнаженной. В завершение всего влюбленный страстно целует восставшую ото сна красавицу...

Ажиотаж подогревался тем, что пьеса эта была написана маркизой де Бельбеф — племянницей Наполеона III, а по материнской линии происходившей из рода князей Трубецких. Выданная замуж почти насильно, она разъехалась с мужем, навсегда преисполнившись отвращения к мужчинам. В какой-то момент она оказала дружескую поддержку брошенной мужем Колетт, что очень сблизило женщин. Не будучи склонной к однополой любви, Колетт хотя и тяготилась этой дружбой, но не находила возле себя другого человека, который бы относился к ней с такой любовью и заботой.

Причем маркиза, широко известная под прозвищем Мисси, не только написала эту пьесу, но и вознамерилась дебютировать в ней как актриса, взяв на себя исполнение роли археолога, мумию играла Колетт. И вот финал той премьеры.

...Колетт, сбрасывавшая с себя одно полотнище за другим, по существу, впервые продемонстрировала сеанс стриптиза, да не в приватной обстановке, что уже практиковалось, а на глазах у переполненного зала. Когда же «археолог» стал страстно целовать тело возлюбленной, зал разразился невообразимым шумом, гвалтом, свистом и визгом женщин. Дирекция в ужасе от возможных последствий разгрома зала кабаре вызвала полицию. Порядок был восстановлен, спектакль прерван, а публика — выдворена из зала. Пьесу практически тут же запретили...

Но на следующее утро Колетт проснулась знаменитой. Хотя привкус этой славы оказался горьковатым: ее обвинили в совращении благородной дамы и оскорблении общественной нравственности. Случись такое несколькими годами раньше, она могла бы подвергнуться огромному штрафу, выплатить который была бы не в силах, или вовсе оказаться за решеткой. На ее счастье, «прекрасная эпоха» давала свободу от диктата церкви в духовной жизни общества, более того, ее официальное отделение от государства уже не могло препятствовать утверждению в сознании людей иных этических критериев. Вероятно, именно поэтому на «освобожденное двадцатилетие» падает буйный расцвет кабаре, мюзик-холлов, варьете, театров ревю и как следствие — первое появление на этом поприще звезд. Колетт стала одной из них. С одной стороны, на нее лились потоки грязи, ее имя сделалось синонимом непристойности. С другой — лучшей рекламы невозможно было и вообразить. Директора самых престижных и дорогих кабаре и театральные агенты вцепились в нее мертвой хваткой.

Скандальная известность предоставила ей возможность требовать баснословных гонораров. Театральные критики и рецензенты, воскуряя ей фимиам, стали широко употреблять слово «творчество», а газетчики наперебой искали возможность услышать хотя бы пару слов из уст главной возмутительницы общественного спокойствия. Колетт училась быть знаменитой буквально на ходу: «Всегда следует начинать с отказа давать интервью кому бы то ни было. Тогда ваше первое интервью попадет на первую полосу».

Так оно и произошло. Замелькали сенсационные сообщения о том,

что «красотка кабаре» под полупрозрачными хитонами, весьма условно именующимися одеждой, вовсе не носит, как то полагается танцовщицам, трико телесного цвета. Вторичный шквал восторгов, даже превзошедший злосчастную «мумию», вызвал следующий номер Колетт, по ходу которого она обнажила свою левую грудь. Колетт расколола Париж пополам. Одни, понятное дело, предавали ее имя анафеме, другие взахлеб восхищались красотой и смелостью этой необыкновенной женщины. Дело дошло до немыслимых ранее прочувствованных поэтических дифирамбов, опубликованных в прессе. Хотя, конечно, приходится признать: безупречным поведением заслужить подобное вряд ли было возможно.

...Беспримерные сценические успехи не смогли вытравить в душе у Колетт «бациллы», поселившейся там навсегда: сочинительства. Даже крайняя занятость и усталость от каждодневных выступлений не принимаются в расчет — хоть на час в день, но она берет в руки перо. Новый роман завершает серию книг о Клодине. В 1907-м вышел сборник ее рассказов, где наряду с главной героиней ее творчества — женщиной живет своей интересной жизнью Природа. Здесь Колетт достигает таких высот, которые, по вердикту критиков, делают ее «крупнейшим во французской литературе XX века мастером лирического пейзажа и анималистического «портрета».

Для сцены кабаре Колетт сочиняет скетчи, либретто пантомимы, маленькие пьесы, где играет уже как драматическая актриса и, кстати, имеет немалый успех.

...В декабре 1912 года Сидони-Габриэль Колетт становится баронессой де Жувенель и теперь присутствует на приемах, раутах, торжественных обедах. Понятно, что «красотка кабаре» не могла, да и не хотела найти общий язык с тем обществом, где вращался супруг. Дамы света демонстративно игнорировали женщину, имя которой было у всех на устах. Не желая ставить под удар союз с человеком, которого любила, Колетт бросила карьеру танцовщицы, но пестрый, вместивший в себя все человеческие страсти мир подмостков так и не ушел из ее творчества.

Замужество подарило Колетт дочь, но начавшаяся Первая мировая война увела из дома мужа. Барон, будучи человеком храбрым, не стал уклоняться от опасности и ушел на фронт. Колетт, оставив крошку-дочь на няньку, тайком, с подложными документами, перешла линию фронта и несколько недель провела возле супруга. Для ее любящего сердца преград просто не существовало, но ничто не могло удержать ее и тогда, когда любовь ушла. Спустя несколько лет, уже после войны, Колетт, уже наученная горьким опытом первого замужества, узнает, что муж, видимо, охладев к ней, изменяет. Она решается на отъезд из дома и там, в отдалении от неверного мужа, выливает на бумагу обиду, переполняющую ее сердце.

Под последние аккорды разваливающегося брака она совершает поступок, вновь делающий ее героиней скандала. 47-летняя Колетт становится любовницей 17-летнего Бертрана де Жувенеля, сына барона от первого брака. Конечно, первое, что приходило на ум заинтересованной общественности, это мысль об отмщении. Во всяком случае, именно так трактовался ею этот невероятный роман. Но Колетт, много чего понимавшую в жизни, эта трактовка оставила равнодушной. Связь с этим юношей, продлившаяся почти 5 лет, принесла ей такие потрясения, которые были мало с чем сопоставимы. Бертран с его романтической привязанностью вернул ей ощущение молодости. Все находили Колетт преображенной даже внешне. Она же открыла перед ним не только тайну отношений между мужчиной и женщиной, она подарила ему способность видеть, понимать и бесконечно ценить красоту окружающего мира. Она учила Бертрана работать в саду, ухаживать за цветами, понимать маленькие секреты природы, повадки птиц и животных, заставила его заняться гимнастикой, научиться плавать, уходить на лодке далеко в море.