Журнал «Вокруг Света» №2 за 2004 год
Шрифт:
Основная часть егерей вооружалась гладкоствольным оружием. Егерские фузеи отличались укороченным стволом – с таким оружием стрелкам легче было перемещаться, а перезаряжать его можно было в положении с колена.
«Винтовальные» (нарезные) пищали, карабины, штуцеры существовали как в эпоху правления Петра I, так и позже, но применяли их редко, поскольку штуцер, например, обходился раза в два дороже пехотной фузеи. Стоит отметить, что первые теоретические работы, обосновывавшие применение нарезного оружия, принадлежали профессору Санкт-Петербургской Академии наук И.Г. Лейтману и были опубликованы в 1732 году. Но для введения нарезного оружия в
Если линейная пехота в конце XVIII века вела огонь не далее 300 шагов, то егерские штуцеры стреляли до 700 шагов. Вооружали ими егерей только в передовых цепях. Вместо штыков они имели кортики, которые позднее были заменены штыками-тесаками.
И все же центром развития нарезного оружия по-прежнему оставалась Германия. Даже знаменитое оружие американских охотников – «кентуккское», длинное нарезное ружье калибра 0,44 дюйма – создали выходцы из Германии на основе германского же «егерского» ружья.
Русско-турецкие войны дали новый толчок изменениям в тактике. Румянцев ввел рассыпной строй егерей, сделал подвижнее кавалерию. Немалый вклад в подготовку новой тактики внес Г.А. Потемкин. Проведенная им реформа по улучшению обмундирования 1786 года также была направлена на то, чтобы сделать удобным обращение солдат со стрелковым оружием. И именно со времен потемкинских военных реформ фузею стали именовать «ружьем» – производное от русского «оружие».
Переход от «линейной» к «перпендикулярной» тактике развил, как известно, А.В. Суворов. Его пехота разбивалась на подвижные, применяемые к местности батальонные и ротные каре, училась прицельной стрельбе, быстрым перестроениям, движению в колоннах. Бой всегда должен был завершаться ударом в штыки, без которого разгром противника был невозможен. В этом смысле и звучало знаменитое «Пуля – дура, да штык – молодец». Впрочем, тот же Суворов требовал «пехоту… скорому заряжанию весьма приучать», иметь на солдата до 100 патронов, а от егерей – «вернейшего прицела». Егеря Румянцева и Суворова сами выбирали позиции и момент для выстрела. Не забывал Суворов и о линейной тактике, но его «линия» не требовала равнения и непрерывности и более служила для удара, чем для «пугающей» стрельбы. Суворов учил войска стрельбе прицельной.
А вот «пруссачество» и наука Павла I проявились не только в буклях и косицах, но и в возвращении к линейной тактике старого прусского образца, и в отношении к оружию – внешний блеск и красота плац-парадных «приемов» казались важнее боевых свойств. Разнообразие «гатчинских» образцов 1798 года показывало, как оружие пытались превратить в атрибут формы одежды, а его внешнему виду уделялось гораздо больше внимания, нежели боевым характеристикам.
При Александре I старая линейная тактика стала одной из причин тяжелого поражения под Аустерлицем в 1805 году. Ведь французская армия стихийно, в ходе революций, придя к тем же колоннам «линейной» пехоты и рассыпному строю стрелков, успешно применяла их против армий, все еще державшихся старой «линии».
В целом на рубеже веков массированное применение артиллерии и развернутые атаки кавалерии дополнили тактические преобразования.
Пожалуй, самой долгослужащей – с 1720 по 1840 год – стала модель английского пехотного ружья калибра 0,75 дюйма, прозванная «Браун Бесс». В 1768 году ее вариант – «укороченный мушкет», ввели для стрелков, а в 1793-м появился более дешевый – «индийский мушкет». Такую переделку сначала ввела для собственных войск Ост-Индская компания, затем она была принята на вооружение всей британской армией. «Браун Бесс», несколько видоизменяясь, обошла практически весь мир.
Так, мушкет, которым в 1776 году вооружались американские колонисты, был ее копией. Хотя пользовались они и французскими ружьями Шарлевиля. В самой Франции ружья с 1777 года менялись разве что в деталях, их долгое совершенствование и доводка дали высокую надежность.
Что касается русской армии, то она к войне 1812 года пришла с разнообразным арсеналом. Было на ее вооружении и собственное оружие – старых и новых образцов, отремонтированное, сборное. Было и трофейное, например прусского периода (только под Кунерсдорфом в 1759-м было добыто более 10 тыс. прусских ружей), а также шведского, захваченного в 1809 году. В 1808 году были приняты на вооружение новые ружья калибром 0,7 дюйма. Обновляли и арсенал нарезного оружия калибра 0,65 дм. А вот штуцера оставались малочисленными – в егерской роте их имели только 12, в кавалерийском эскадроне – не более 16 человек.
Ученый комитет по артиллерийской части, проведя в 1808 году сравнительные испытания ружей, отметил, что «преимущество имеет ныне в армии употребляемое тульское с английским, за ним следует французское, а потом новое тульское». Это было следствием процессов по укорачиванию и облегчению ствола. Последняя характеристика имела еще одно немаловажное значение – более легким ружьем было гораздо удобнее действовать в штыковом бою, и это удобство еще долго считалось одним из решающих условий в требованиях к оружию.
И тем не менее почти каждая война заставала русскую армию недовооруженной. Тульский и Сестрорецкий заводы не справлялись с потоком заказов, Ижевский был пущен в действие только в 1807-м. По этой причине в 1805 году пришлось закупать 60 тыс. английских, в 1811-м – 24 тыс. австрийских, в 1812-м – еще 30 тыс. английских ружей. Помимо этого, проблему недоворужения решали и посредством восстановления старого оружия, в результате которого стремление к стандартизации практически сводилось на «нет». Вот почему в некоторых полках имелись ружья 17, а то и 28 различных калибров.
Расширение отечественных оружейных заводов оказалось чисто количественным и не дало ни новых станков, ни более совершенных инструментов, и потому наметившееся техническое отставание русской военной промышленности в скором времени стало весьма чувствительным, необходимой же взаимозаменяемости главных частей оружия удалось достичь лишь через четверть века. Впрочем, русские оружейники делали все возможное. «Соразмеряя отечественным нуждам и усиливая рвение свое», они к 1812 году дали армии 120 тыс. ружей и пистолетов, при этом к производству широко привлекались и частные мануфактуры.