Журнал "Вокруг Света" №5 за 1998 год
Шрифт:
О России времен Николая I напоминает здание русской почты в Эккере. Двухэтажный дом, построенный в 1828 году, выглядит так, словно стройка только что закончилась. Во дворе сохранились многочисленные каретные сараи и конюшни, а в самом доме устроена небольшая музейная экспозиция: кабинет и жилая комната почмейстера. Неподалеку от почты — старинный причал, некогда самая западная полоска Российской империи, откуда уходили почтовые суда. Тут же обелиск с трогательной надписью по-шведски: «Вечная память и благодарность нашим праотцам за почтовую связь через Аландское море».
Но самый знаменитый след нашей истории на Аландах — это, конечно, развалины крепости Бомарзунд в восточной части Фаст Оланда, куда мы озлили с консулом Караваевым и Кеннетом Густафсоном.
Крепость в одной из отдаленных и труднодоступных частей Российской империи строилась долго и бестолково. За двадцать два года, к 1854 году, когда очередная, девятая по счету русско-турецкая война после вмешательства в нее Англии и Франции превратилась в Восточную, или Крымскую, было готово только три крепостных башни.
В начале августа 1854 года к Бомарзунду подошло сорок французских кораблей, доставивших двенадцать тысяч солдат. Корабли английского флота блокировали Аландские острова, не давая возможности русским придти на помощь осажденной крепости. Осада началась 13 августа бомбардировкой крепости с французских кораблей.
Обстрел длился весь день и продолжался ночью. На второй день осады, 14 августа, крупнокалиберные орудия с английских кораблей начали обстрел северного фланга крепости — башни Нотвик. Через несколько часов в гранитной стене была пробита громадная брешь, и большинство орудий башни было уничтожено, к вечеру замолчало последнее русское орудие.
Ночью французы высадились у крепости и всего в двухстах метрах от нее развернули артиллерийскую батарею, которая и завершила осаду. В полдень августа 1854 года крепость Бомарзунд пала.
Разгром русского гарнизона довершила эпидемия холеры, начавшаяся незадолго до этого. Оставшиеся в живых были погружены на корабли и отправлены в Англию и Францию. В 1878 году император Александр II, узнав о могиле пленных бомарзундцев в маленьком городе Луис на юге Англии, повелел установить им памятник. Он до сих пор стоит там, в городе Луис, графство Сассекс.
В сентябре 1854 года союзные войска покинули Аланды, взорвав остатки крепостных сооружений Бомарзунда. И при этом предложили шведам занять Аландские острова, но Швеция не рискнула воспользоваться этим предложением.
По Парижскому мирному договору 1856 года, завершившему Крымскую войну, Аландские острова были возвращены России — но на правах демилитаризованной зоны: в дальнейшем их использование в военных целях не допускалось.
И вот мы ясным майским днем едем на восточное побережье Фаст Оланда к проливу Бомарзунд, где сохранились остатки русской крепости. За рулем консульского микроавтобуса сидит Игорь Рыльцин, рядом — в качестве гида Кеннет Густафсон и как добрый хозяин, принимающий гостей — консул Владислав Караваев. Нам предстоит проехать около сорока километров до коммуны Зунд, одной из шестнадцати, на которые разделены Аланды.
По красноватому асфальту проезжаем леса, поля, и становится окончательно ясно, что Аланды — не только, и даже не столько, гранит. Поражает, как аккуратно возделаны поля, часто заботливо укрытые легким белым материалом.
Рядом с домами, на которых укреплены «тарелки» спутниковой связи, видны старинные ветряные мельницы.
Кеннет то и дело показывает: «Вон там в первую мировую войну была русская артиллерийская позиция», «А там располагалась автомобильная рота». Особенно хорошо Кеннет знает, где на Аландах базировалась русская морская авиация, о действиях которой он написал специальную книгу. Мы останавливаемся перед широкой полосой остро раздробленного гранита, поросшего соснами. Кеннет объясняет, что это — защитное кольцо крепости, должное затруднить продвижение неприятеля. «Но, как и крепость, оно закончено не было», — добавляет Кеннет.
Едем дальше, вот, наконец, и указатель — Бомарзунд. Мы оказываемся перед скромным памятником, напоминающем о событиях 1854 года. Остатки крепостной стены на берегу...
В относительный порядок приведена башня Нотвик, вернее то, что от нее осталось. Восстановлены перекрытия, поставлены пушки. На обратном пути мы посетили заброшенное крепостное кладбище.
Замшелые каменные плиты: «Первый врач Бомарзундского госпиталя коллежский асессор Александр Владимирович Бублеев», «Унтер Цейхвартер 12 класса Алахов» ...Сохранился единственный гранитный памятник: «Андрей Акцынов, сын инженер-капитана, младенец 3-лет, умер 30 ноября 1835 года». А в стороне от главной части кладбища — большой деревянный крест в память о всех бомарзундцах, умерших от холеры...
На другой день, попрощавшись со всеми, кто мне помогал, я уже был на палубе парома «Викинг-Лайн» и долго глядел на тающие берега Аландских островов, вобравших следы русской истории в свой круг чистой природы.
Владимир Лобыцын / фото автора
Аландские о-ва, Финляндия
Земля людей: Путеводная глаголица
Все началось с названия острова. Я часто слышала его, путешествуя по Хорватии, и оно запомнилось — видимо, своим непривычным для русского уха звучанием: Крк. Остров Крк. Было в этом сочетании согласных что-то царапающее и тревожное...
Римляне называли этот остров Курикорум (Curicorum) — по имени давно исчезнувшего средиземноморского народа. Греки именем богини Керкиры нарекли лежащий неподалеку остров, который сейчас известен как Корфу. Курикорум, Керкира, Крк — и тут и там одинаковые скребущие звуки. Что бы это значило?
При первой же возможности я отправилась на остров Крк, чтобы попытаться разрешить эту лингвистическую загадку. Но судьбе было угодно подбросить мне совсем иной сюжет...
Дорога бежала по берегу моря (остров лежит в северной Адриатике), спускаясь от города Риеки на юг, к увалу Скотта, напротив которого и находится остров. Когда-то на берегу залива («увал» по-хорватски и значит «залив») жил брат знаменитого Вальтера Скотта — Александр Скотт. Он разводил лошадей и тем оставил по себе добрую память. В его честь и назвали залив.