Журнал "Вокруг Света" №8 за 1998 год
Шрифт:
Привыкнув к ситуации и прислушавшись, я понял, что кличи и оскорбления носят персональный характер. Люди из соседних поселений знают друг друга и теперь, выйдя на поле брани, они упражняются в остроумии по отношению к своим знакомцам...
В рядах «наших» дани вдруг раздался дружный смех.
— Сун сказал яли-врагу, что уже договорился с духами, что убьет его сегодня. А тело съедят свиньи... — пояснил Джон.
— Остроумно, ничего не скажешь, — пробормотал Кричман мне в ухо.
Я не ответил. Я узнал яли, к которому обращался Сун. Это
Стороны уже приблизились на расстояние выстрела из лука, и началась настоящая битва. Вообще, в битвах папуасы используют два вида оружия: лук и копья. Мужчина выбирает то или другое в зависимости от личных предпочтений. У копьеносцев обычно бывает длинное, прекрасно обработанное копье и часто пара не столь совершенных коротких копий. Лучники несут короткий лук и пригоршню стрел, заостренных и зазубренных.
Вот и первые стрелы взлетели в воздух, блеснув на солнце, словно маленькие молнии, и упали метрах в десяти-двадцати от стрелявших.
— Почему они так блестят? — удивился Анджей.
— Они смазаны грязным свиным салом, — пояснил Джон, — чтобы вызывать инфекцию...
— Надо же, какие злодеи... — снова удивился Анджей. — Никогда бы не подумал, что наши мирные папуасы желают соседям заражения крови...
Скоро, однако, стало понятно, что первое впечатление о кровожадности дани в битве сильно преувеличено. Стрела летит недалеко и тихо, от нее очень легко увернуться. Как и от короткого копья. А длинные копья участники битвы не бросали, сохраняя, наверное, для ближнего боя.
Миша и Саша не отрывались от видеокамер. Саша даже сполз с возвышения и разместился чуть ли не на краю поля брани.
Завораживающее это зрелище — битва папуасов. Странный массовый танец, который исполняют друг перед другом большие группы вооруженных людей. Линия фронта непрерывно меняется, передвигаясь взад и вперед, по мере того, как одна или другая сторона переходит в атаку. Конфигурация ее также меняется, поскольку воины то выходят вперед на некоторое время, чтобы вступить в борьбу, то отходят назад, чтобы отдохнуть. Те, кто находится на передней линии, должны постоянно быть начеку, чтобы не стать слишком легкой добычей для стрел.
Саша вновь оказался рядом с нами на холмике, захотел сменить ракурс.
— Почему у стрел нет оперений? — спросил он. — Так они летели бы дальше.
— Только не вздумай спрашивать об этом у папуасов, — предостерег я. — Может быть, они просто не догадываются...
— А почему они никогда не выпускают стрелы залпами, а только по одной? — снова спросил Саша. — От залпа увернуться нельзя, а от одной — запросто...
— Ты и этого им не говори, — испугался я, — научишь еще их воевать по всем правилам...
Саша
Саша, конечно, был прав. Дело в том, что убийство в папуасской битве не является главной целью. Люди, конечно, гибнут, война есть война. Но убийство не должно затмевать ритуального характера войны. Битва это не только битва, по и танец, адресованный привидениям, духам, всему мирозданию. Ритуал, призванный поддерживать круговорот жизни. Язык, на котором говорят с духами и привидениями...
— Это у них форма общения такая, — вынырнувший откуда-то Анджей словно прочел мои мысли.
«Общение» тем временем приняло более жесткий характер. Почти рядом с нами пронесли двух раненых. Войска сблизились настолько, что даже от медленно летящих стрел уже трудно было увернуться.
На поле стало существенно меньше воинов. Мальчишки лет восьми-десяти, которые в начале битвы шли рядом с воинами и помогали им нести оружие, теперь отошли в сторонку. То же самое сделали пожилые дани. Некоторое время они прыгали по полю с оружием, но утомились и стояли теперь на линии тыла, наблюдая борьбу и выкрикивая слова одобрения.
В битве остались ее главные участники: молодые мужчины лет от 15 до 30. По телам и лицам многих из них уже текла кровь. Пострадавшие зализывали раны, прикладывали любую зелень, какая попадалась под руку. Или уходили в деревню, чтобы там уже лечить рану специальными травами.
В самом центре битвы я вдруг заметил Суна. Он по-прежнему находился рядом со знакомым мне папуасом Гон Аа, чье фото пропало из журнала. Мгновением раньше Гон Аа получил ранение стрелой в грудь, упал на колени, а Сун налетал на него, высоко размахивая длинным копьем...
Я зажмурился. Сцену смерти Гон Аа зафиксируют бесстрастные видеокамеры. А мне стало как-то не по себе: я искал этого парня, чтобы сделать ему подарок, а нашел, чтобы увидеть его кончину...
Ситуация на поле в этот момент решительно изменилась. Соперник неожиданно большими силами пошел вперед, и «наши» дани потеснились к своему краю поля.
Группа противника взбежала и на наш холм, мы вдруг оказались среди приплясывающих разгоряченных людей с воинственно окрашенными лицами, которые потрясали копьями и издавали боевые кличи... Я заметил, что Миша побледнел, а Джон опустил руку в карман.
Но противник, разгоряченный битвой, вовсе не собирался на нас нападать. Наш испуг очень развеселил яли, и вообще они восприняли все происходящее как грандиозную шутку. «Эй! Пойдемте жить с нами, нечего вам оставаться с этими людьми», — кричали они и показывали руками, что надо сворачивать аппаратуру и уносить в их деревню.
Тут прямо перед моими глазами, в полуметре от лица, пролетела стрела. Я отпрянул: рядом упала другая.
— По своим артиллерия бьет, — начал было Анджей, но тут же затих: еще одна стрела разорвала ему штанину и оставила на ноге глубокий кровавый рубец.