Журнал «Вокруг Света» №9 за 2005 год
Шрифт:
Парад завершается до обеда, а к вечеру трибуны уже разобраны, однако движение по улице еще не возобновлено. На Полях полно народу – все ждут фейерверка, после которого улица пустеет. Такое на ней случается редко, особенно летом, но 14 июля все, наверное, разбредаются по домам – праздновать. И вот небо расцвечено огнями, а на проезжей части – размазанный боевыми «гусеницами» конский навоз… Эта картина кажется мне в высшей степени символичной для Елисейских Полей.
Цель, с которой я приехал на сей раз во Францию, – написать статью о Полях – вызвала у моих знакомых парижан, изрядных снобов, неожиданный энтузиазм. Неожиданный потому, что речь ведь шла не о Монмартре или «левацком» Латинском квартале, местах «истинно парижских» и по-своему утонченных. Елисейские Поля – иное дело: много «интернационального» стекла и
И все-таки даже для самых эстетски настроенных французов (в том числе для тех, кто боится в этом признаться) в елисейской магистрали заключен некий высокий смысл. Примерно как для нас – в Красной площади. Ничего особенного в ней вроде бы нет, но едва ли много найдется существенных событий новой российской истории, которые обошли ее или прилегающие территории стороной.
Так и на Полях – чего на них только не случалось, особенно с тех пор, как политическая жизнь страны взорвалась Великой революцией. В начале октября 1789 года именно отсюда целая «армия» разгневанных парижских домохозяек отправилась пешком в Версаль, следуя за семейством Людовика XVI, под лозунгом: «Тот, кто станет аплодировать королю, будет побит палками, а тот, кто оскорбит короля, будет повешен». Но вскоре, как известно, умонастроение французов изменилось и главный проспект Парижа огласился уже иными звуками. Засвистело в воздухе лезвие якобинской гильотины. Потом – загремели наполеоновские барабаны. Застучали кирками и лопатами рабочие в противоположном конце Полей, на площади Звезды, – там император велел строить Триумфальную арку, крупнейший в мире памятник воинской славы (1806 год). Затем затрещали на огне поленья от срубленных платанов – это русские казаки в 1814 году жарили мясо прямо посреди магистрали. В конце концов огонь остался только один, но Вечный – его зажгли под Аркой на могиле Неизвестного солдата Первой мировой. И все это – лишь верхушка елисейского исторического айсберга…
Величественную историю, пафос больших событий, пробивающийся через повседневную суету, гомон и сверкание разноцветных витрин, хранят «посвященные». Те, кто, скорее, по призванию, чем по долгу службы, пытаются сберечь связь времен. Среди них – мои знакомые: генеральный инспектор памятников столицы Кристиан Прево-Марсиласи и Жан-Луи Топэн, один из главных архитекторов мемориальных и достопримечательных мест Франции (число этих архитекторов совпадает с числом исторических провинций страны). Являясь «посвященными», которым, как я уже сказал, «принадлежат» Поля, мои собеседники сами живут в непосредственной близости от них: мсье Прево – на улице Фобур-Сент-Оноре, а мсье Топэн – на авеню Ваграм, в двух шагах от площади Звезды. Такое место жительства, конечно, престижно, но главное – оно продиктовано тем, что Поля для знатоков не просто улица, но Дорога. Это становится ясным из неторопливого обстоятельного рассказа, подкрепленного множеством планов, схем, фотографий и даже диаграмм, которые мои попутчики любезно захватили на прогулку. А также – из того, как деликатно, но твердо они, слой за слоем, снимают хрестоматийный глянец, которым в расхожем представлении Поля покрылись уже давно; из деталей, известных моим провожатым и неизвестных при этом многим путеводителям; из того, что во многом стало содержанием этой статьи.
Вот, скажем, многим ли известно, что сначала Наполеон I в честь своих подвигов предполагал возвести не классической формы Триумфальную арку, а гигантскую статую слона? Трудно сказать, что именно навело его на такую мысль: то ли пребывание в Египте (вряд ли, впрочем, генерал Бонапарт встречался там со слонами – на берегах Нила они никогда и не водились), то ли традиционное удивление и восторг, которые европеец XVIII века испытывал при виде экзотических исполинов. Кстати, в топографии Москвы тоже есть след этого восторга. Старожилы здесь всегда готовы показать вам вмятину в старой стене дома XVIII столетия на улице Солянке. По преданию, к ней прислонился слон, подаренный Елизавете Петровне персидским шахом. Как раз тот самый, которого в басне Крылова «по улицам… водили, как видно, напоказ».
Как бы там ни было, придворные архитекторы отговорили императора от экстравагантной идеи. Было решено возводить сооружение классических римских форм. Но потом, с 1813 по 1846 год, макет слона с башней на спине в Париже все же стоял – на площади Бастилии. В нем, если верить Виктору Гюго, жил Гаврош. А Арка заняла свое законное место среди хрестоматийных символов Франции, и теперь мало кто задумывается о том, с каким трудом и в каких противоречиях она строилась. Проект архитекторов Жана Раймона и Франсуа Шальгрена был утвержден в 1807-м, но к 1810 году, когда Наполеон Бонапарт решил с максимальной помпой ввезти в город новую супругу Марию-Луизу, на площади Звезды успел вырасти только каркас. На него и натянули полотно с «росписью» – все, что надлежало воплотить в камне, там просто нарисовали.
Никто из основных действующих лиц тогдашней церемонии до настоящих Триумфальных врат не дожил.
– Между прочим, обратите внимание: проспект четко делится на две архитектурные системы – снизу этого не заметишь! С той стороны, где Египетский обелиск, – стоечнобалочная конструкция. Прищурьтесь, возьмите глазом крупный план: кругом – одни параллели и перпендикуляры. А здесь, ближе к Арке, планировка – сводчато-арочная. Даже не знаю, почему так вышло, никто этого нарочно не задумывал. Наверное, просто сложилось со временем…
– Да-да, наверное. Конечно, вы правы, – боюсь, на сей раз я немного рассеянно слушал моего ученого друга и коллегу мсье Топэна. Думалось о другом, о чем-то более поэтичном, чем балочные системы.
Триумфальная арка венчает день, проведенный на «райской» улице. Оставив его за собой полосой искрящегося света, внезапно оказываешься в пространстве тишины и темноты, слегка тревожимой всполохами мемориального огня. Словно бы так специально подстроено: намаявшись, находившись, наслушавшись дневного гула, короче, устав, попадаешь в желанное одиночество. Париж – город деликатный…
Но это – только с наступлением сумерек. А в активное время суток Поля – не для отвлеченных размышлений. Они – для индустриальной, современной, процветающей Франции, которой надо успеть показать «все товары лицом». Как заведенные работают банковские конторы, публика толпится возле шикарных бутиков прет-а-порте (тех, кто покупает, значительно меньше, чем тех, кто толпится), авиакомпаний – их здесь традиционно много, включая «Аэрофлот». Торговые центры вроде «Вержин Мегастор» и пассажи – «Аркады Лидо», «Элизе-Рон-Пуан», «Кларидж» – штурмуются так, будто дело происходит в московском гастрономе конца 80-х годов ХХ века за час до закрытия, хотя открыты они до глубокой ночи. Равно как и шоу-румы известных фирм, например парфюмерной «Герлен» или автомобильных – «Мерседеса», «Линкольна»… Естественно, всех трех французских корпораций – «Ситроена», «Рено» и «Пежо», причем больше всего «выкладываются» представители последней. В их салоне (Шанзелизе, 136) всегда можно увидеть и потрогать руками новейшие концепт-модели, невероятные по дизайну и «начинке». Можно купить кучу сувениров с соответствующей символикой. Можно найти менеджера, который говорит по-русски. И мне по секрету рассказали, что в честь богатых клиентов из нашего Отечества в последнее время здесь даже стали отмечать православное Рождество…
…Пока таким образом заглянешь на двадцать минут в одно интересное место, на полчаса – в другое, совсем потеряешь чувство времени. Это важно: по Полям не получается планомерно путешествовать, сверяясь с картой. Нельзя осуществить здесь компактную экскурсию с осмотром достопримечательностей. Не выйдет. Лучше плюнуть на все расписания – и фланировать, беспечно вливаясь в веселые праздные потоки. А там уж – как повезет и куда вывезет. Мысль эта вызвала полное одобрение моих попутчиков. Более того, они компетентно подвели под нее историческую базу. Ведь в самом своем начале Поля и были местом праздных прогулок, специальным парижским «променадом тщеславия». Дамы всю неделю, выбирая туалеты, воображали, как проедут по нему в карете…