Журнал «Юность» №02/2021
Шрифт:
В животе заурчало. Лёня запоздало вспомнил, что с обеда ничего не ел, поэтому поспешил на кухню. Надеялся застать мать – она, подобно волшебнику, могла приготовить ужин из ничего.
Повезло. Столкнувшись с ней в дверном проеме, Лёня несколько виновато произнес:
– Мам, я хочу есть.
Та тяжело вздохнула, но ничего не сказала. Развернулась и снова побрела на кухню, в которой проводила большую часть свободного (свободного ли?) времени. Лёня ужом проскользнул следом и уселся на кривую табуретку в дальнем углу. Отсюда проглядывался вход и часть коридора, поэтому можно было заметить
Нападения со спины Лёня никак не ожидал. Кухонное окно выходило на двойной балкон, протянувшийся от комнаты до кухни, но его редко открывали – рассохшиеся рамы неохотно двигались с места, уверенные, что сквозь щели между ними и так проникает достаточно воздуха. Но в этот раз окно жалобно скрипнуло, поддаваясь, и чья-то рука, схватив Лёню за шкирку, вытащила его на балкон.
В лицо пахнуло несвежим дыханием, сигаретами и кислым пивом. Андрей был дома – просто вышел покурить, не стесняясь отца и матери. Леночки Лёня не увидел, но легче от этого не стало, ведь часто подружки брата заступались за младшего, когда начинались «игры». Большинству из этих девиц не чужда была жалость.
– Пусти! – прохрипел Лёня, барахтаясь на бетонном полу.
Андрей лишь крепче сжал пальцы на его шее. Смерил брата многообещающим взглядом, а затем резко наклонился и шумно втянул воздух носом. Мгновение спустя его лицо исказилось от злобы.
– От тебя воняет Котлованом, – прошипел Андрей, вдавливая брата в пол. – Ты был там.
Он не спрашивал. Он знал – знал наверняка, потому что сам неоднократно приносил домой этот терпкий запах свободы и праздника. О том, что Котлован пахнет так не всегда, Лёня еще не знал, а Андрей не рассказывал.
– Кто? – требовательно спросил старший брат, нависая над младшим.
Тот сразу понял, о чем речь.
– Дикий.
Андрей на несколько секунд закрыл глаза. Его холодные пальцы больно впивались в шею Лёни, сквозь ткань футболки мальчик чувствовал каждую крошку на грязном полу, и по телу снова расползалась дрожь – от холода, голода и страха. Это уже не «игры», где можно обойтись синяками. Склонившийся над Лёней брат больше не прикрывал ненависть баловством, он действительно был настолько зол, что запросто мог сломать ему что-нибудь.
– Дикий, сука, – процедил Андрей сквозь зубы. – Вечно лезет куда не просят.
Затем медленно открыл глаза и, приподняв Лёню, снова уронил его на пол. Лопатки больно ударились о холодный бетон, страх комом забил горло, не давая сделать вдох.
Андрей наклонился к брату вплотную и зло выдохнул в ухо:
– Если узнаю, что ты водишься с этими тварями, урою. Сломаю ноги и выкину с балкона, и пусть твои новые дружки превращают тебя в Мечтателя, раз тебе так не терпится!
Лёня испуганно заскулил. Угрозам брата он верил безоговорочно, особенно сейчас, когда его пальцы стискивали шею, а вторая рука, сжавшись в кулак, зависла над лицом.
– Андрей! – закричала мать, перегибаясь через распахнутое окно и хватая старшего сына за плечо. – Прекрати немедленно! Ты его убьешь!
Ее панический крик разнесся по ночному двору и запутался в проводах. Лёня затравленно смотрел в перекошенное лицо брата и ждал развязки. Отпустит или ударит? А может, нарушив обещание,
– Ты меня понял? – спросил Андрей, не реагируя на крики матери.
Лёня медленно кивнул, и стальная хватка на шее разжалась. Андрей поднялся на ноги и брезгливо вытер ладони о джинсы. Пнул брата напоследок в ногу, прямо в синяк, и бросил:
– Пошел вон, маменькин сынок.
Лёня залез через окно обратно на кухню, засадив десяток заноз в ладони, и без энтузиазма взялся за ложку. Есть больше не хотелось. Мать причитала, ругая Андрея, но так тихо, чтобы в комнате никто не услышал. Боялась, что и ей достанется от потерявшего всякий стыд сына, хотя он никогда не поднимал руку ни на кого, кроме брата.
– Спасибо, я наелся, – пробормотал Лёня, отставляя почти полную тарелку.
Не раздеваясь, он забрался в кровать и попытался уснуть под бубнеж телевизора. Перед глазами плавали яркие пятна, напоминающие лучи прожекторов над Котлованом. А в груди тугим узлом пульсировала обида. Обида на Мечтателей, веселящихся где-то там, пока Лёня страдает от издевательств. Обида на Андрея, который срывал злость на брате, хотя тот не имел никакого отношения к «убийству» его мечты. Обида на родителей, которым было наплевать. И обида на самого себя, слабого, беспомощного и на миг позволившего себе увлечься ярким миром Мечтателей.
Выйдя из школы последним, Лёня остановился на крыльце и огляделся. Весеннее солнце вовсю грело, обнимая умытый дождем город. Игривый ветерок разносил по улицам запахи сдобы, кофе и просыпающейся от зимнего сна земли. Эти ароматы кружили голову и наполняли грудь предчувствием чего-то нового, захватывающего и непременно важного. Как будто вместе с ветром на Лёню надвигались перемены.
Мальчик тряхнул головой, отгоняя глупые весенние мысли. Он уже давно не верил в перемены, приходящие вместе с весной, – жизнь всегда оставалась такой же тусклой и душной, возвращаясь в привычное русло, стоило отзвенеть последнему в учебном году звонку.
– Привет, приятель.
Лёня от неожиданности запнулся о ступеньку и едва не слетел кубарем с крыльца. Крепкие руки вовремя поймали его и поставили на ноги. Мальчик посмотрел на поймавшего его парня и попытался вспомнить, где мог его видеть. Смуглый, черноволосый, с хищным лицом, незнакомец явно не учился в этой школе – слишком взрослый, лет семнадцативосемнадцати, широкоплечий и подтянутый, вместо школьной формы джинсы и толстовка. Другом брата он тоже не был, Лёня бы запомнил. Тогда откуда это назойливое чувство узнавания?
– Дикий?! – изумленно воскликнул он, поймав, наконец, отголосок воспоминания.
Парень усмехнулся и подмигнул.
– Что, без жилетки не узнать?
Лёня, смутившись, помотал головой. Не в одежде дело. В глазах. Сейчас на него смотрели обычные карие глаза, в которых не было ничего «мечтательского». Это и сбивало с толку, мешая ухватить нужный образ.
– Зачем ты пришел?
Первый восторг узнавания прошел, и теперь Лёню охватили сомнения. В ушах эхом отозвались вчерашние слова брата, да и с Диким они расстались на плохой ноте. Сложно поверить, что тот решил наладить отношения с пацаном, с которым у них не было ничего общего.