Журнал «Юность» №09/2021
Шрифт:
Но вот когда иной шустряк бездарно калечит авторский текст – это бездарнейшее, непростительное хамство.
В общем, химия-биохимия превращения, неясно с чего и почему напетых куплетов, плюс еще большая неясность вдруг возникшего в башке сюжета, совершенно мне неизвестна. Вот кто-то из шибко поющих девушек или парней заражает новой песенкой поддатых субъектов вечеринки или студенческого общежития, возможно, разведя в лесочке костер полночный, – ну и понеслась: «Да за горькую, да за лесбийскую, да за первую брачную ночь!»
– Разве вас это не веселит?
– Если
– А что еще вас радует?
– Меня, то есть нас обоих, радуют наш дом, наш сад, наша банька, интересные книги, плоды земли, пельмени, докторская да ветчинка в русском магазине, талантливые фильмы, не обсериалы, друзья, надежные товарищи, флора и фауна творенья высших сил, именуемых Богом, Создателем, Творцом жизни на Земле, в небесах и на море. Всего не перечислить. Когда возмущают различные дела-делишки на мировой арене явно неразумных двуногих, печально вздыхаем: «Кто жил и мыслил, тот не может…»
– «В душе не презирать людей…»
– Я даже объявление придумал: «Помогаю тем, кто не может, а также не хочет, ношу чужой крест в удобное для вас время. Желательна предоплата».
– Сейчас вас тема тюрем и лагерей, российских и американских, не занимает?
– Мои нервишки не выносят ни американских киношек о нравах и садистичных делишках в штатских тюрягах, ни журналистских расследований жутковатого быта в новых российских лагерях.
– Не было желания вернуться в Россию?
– Навсегда – никогда, хотя воспоминания о Родине не вянут ни в сердце, ни в душе. С въедливо навязчивой ностальгией незнакомы ни Ира, ни я. Покойный мой дружок, мудрейший Дод, иронично говаривал: «Старик, ностальгия изводит только тогда, когда у тебя есть почти все, кроме нее!»
– Вы предсказывали в перестройку, что в постсоветской России верх возьмут урки. Как вы это просекли?
– Просто не один я, познакомившись с историями мировых мафий и с нашими неглупыми, безжалостными, бездушными урками, почувствовал в самом начале перестройки, что именно они, а не внешне законопослушные охламоны обосравшейся партии, примкнувшей к задристанному правительству, обладают энергией властного, не терпящего сопротивления разворовывания уже не фантастично богатеньких деловиков-черновиков, а многочисленных богатств родины, жилковато валяющейся после обширного инсульта, вызванного «исторической необходимкой» паралича развитого социализма, конечно же, нам подброшенного гнилым империализмом.
– Мне кажется, недавняя ваша песня «Ресторан Жульен» отлично передает скотское роскошество отечественных бандитов и нуворишей.
– Мерсибо за лестный отзыв. Иногда интересно пошалить с блатной и полублатной феней – со словесностью двуногих, исповедующих так называемые понятия, пожалуй, более крутые, чем идеалы анархизма.
– Вообще,
– Любую революцию считаю большой переменкой между неусвоенными уроками истории. А ведь в начале 80-х началась не переменка, а катаклизм всей системы, называвшейся СССР. Я следил за происходящим, приезжал несколько раз, обрел во вздыбленной стране новых чудесных друзей.
Что-то восторгало при Горбачеве, потом был Ельцин, который в Ленсовете, в антракте, вняв, каюсь, моему совету, «развязал», и все мы с Главным и с актерами – коньячка шарахнули за Россию, за свободу, за лучшую жисть.
– Прям развязал?
– Саша Абдулов познакомил меня с замечательным Марком Захаровым. Смотрели сладколенинскую пьеску «Дальше, дальше…». В антракте Марк собрал в премилом подвальчике кое-кого из актеров, Ельцина с его Наиной, Сашу и меня. Разливая по рюмашкам коньячок, наливаю и Ельцину, который был еще далек от президентства. Наина тут же накрывает рюмку: «Никогда!» Борис Николаевич очень мягко, но с алмазной твердостью отвел ее ладонь: «Наливай!..»
Я и налил, а он с удовольствием жахнул. Во взгляде Наины был явный упрек: «Вы себе не представляете, что сейчас наделали».
Вскоре представил – и не могу этого себе простить.
Естесьно, многое вызывало недоумение: рост преступности, мафии, мошенничества, повсеместно крепнущая коррупция, пирамиды, продажность ментов, главное, роковое унизительное безденежье, вдарившее почти по всем гражданам, и много чего еще.
Даже далеко от родины, при просмотре прессы, ТВ, просто волосы становились дыбом даже под мышками – к сожалению, там стало вам вдруг не до восторженных митингований, свободы печати и т. д.
Вместе с тем пошло-поехало разворовывание всех богатств страны, взятой за «горлянку», точней, понеслася заветная Тройка – уходи с дороги, мериканы, – дерьмократ, с дороги уходи!
Горько об этом говорить.
Что дальше ждет родину? Ну, я не Вольф Мессинг и не болгарская тетя – Штанга?.. Манго?.. Танго?..
Я всегда сочувствовал россиянам и молился за то, чтобы всё в стране устаканилось, тем более наливались-то в стаканы не только самогон, но и весьма разнообразные, порой паленые водка, виски, коньячки и прочие спиртные напитки.
Так или иначе жисть в стране, что называется, заметно стабилизировалась. Следуете «Вперед!» по пламенному призыву Гоголя (том второй «Мертвых душ»).
Кстати, не могу не сказать несколько слов о первом в России призыве «Вперед!!!». Перечитывая «Мертвые души», я совершенно изумился: это был призыв, явно впервые в Истории обращенный ко всей мыслящей России, – еще не скученной в городах, бездорожной, далекой от какофонического скрежета «Музыки Революции», – стране, привыкшей к труду крестьянскому и к старинному житейскому быту.
Никак не пойму, почему о паре страниц из бессмертного романа Гоголя – никогда и нигде буквально ни словечка. Видные гоголеведы как кочумали, так и кочумают, а паразиты пропагандизма весьма странно не вопили и не вопят о политико-героическом авангардизме великого писателя – почему, дамы и господа, почему? Надеюсь, загадку эту разгадает со временем какой-нибудь въедливый профи. Разгадает, несмотря на поразительно феноменальное ВЫТЕСНЕНИЕ сей загадки так называемым коллективным бессознательным.