Журнал «Юность» №10/2021
Шрифт:
Утром в воскресенье нас разбудили бесцеремонным стуком в дверь и по-энтэвэшному пугающим лозунгом:
– Откройте, полиция!
Заспанные, ошарашенные, мы кое-как оделись и распахнули хлипкую дверь. Двое полицейских поддерживали подлифтового мужика.
– Эти здесь, а он там! – верещал женский голос.
Сразу узнала скандальную соседку снизу.
– По какому праву не пускаете собственника в дом? – вопросил один из полицейских.
Мы растерянно переводили взгляд с одного на другого.
– Документы! –
Торопливо выдали свои паспорта:
– Крымская АССР, ясненько! – выплюнул полицейский.
Я жалко отбивалась своей московской регистрацией в общежитии, понимая, что никому нет до нее дела: ведь я не местная и муж мой не местный, а вот он – подлифтовый – очень даже местный, поэтому по умолчанию имеет прав больше, чем я, пусть я иду аж на красный диплом в МГУ, и работаю, мотаясь по школьникам после пятых пар по всей Москве, чтобы помогать родным деньгами (не из двух тысяч стипендии же в самом деле!), и пишу что-то, а он вот… лежит.
В конце концов полицейский залез в паспорт к подлифтовому. Оказалось, что он не то что не собственник, но даже не прописан в этой квартире. Стало ясно: объявился тот самый родственник Слава, про которого нам клятвенно обещали, что мы его в глаза не увидим.
Полицейские погрустнели и свалили. Приехала Ирина, поругалась на Славу, прихватила его, обещала, что такого больше не повторится, и была такова.
В субботу в перерыве между парами мне позвонил муж.
– Ты погуляй сегодня подольше.
– Это почему это?
Шестой учебно-рабочий день, и все, чего я хотела, – это моя субботняя пицца и мой субботний фильм на субботнем диване. Хюгге, хули.
– Тут Слава пришел. И не один.
– Он дверь поджег!
Я выругалась. Муж подтвердил мое мнение и повторил:
– Погуляй пока.
Подлифтового Славу поздно ночью забрала Ирина, уже капризно скуксившись: «Сами не можете разобраться?»
Утром просыпаемся – у холодильника лужа. Снаружи ждал вырубленный счетчик. И, конечно же, ухмыляющийся Слава на лестнице.
Ирине надоело его вылавливать. Она не брала трубку или велела выяснять отношения самостоятельно, не забыв предупредить: «С женщинами он не очень, так что аккуратнее там».
Кухня, ванная, туалет, коридор – все это вновь стало обрастать тем, от чего я так старательно избавлялась. Слава расстарался на славу.
Как назло, в это же время у меня резко снизилась нагрузка в универе, так что процент дома и вне дома вдруг дал крен. Я сидела за железной дверью, прислушиваясь к шорохам, даже не рискуя высунуться, пока он был на месте. Так мы продержались еще месяц. В какой-то момент я поймала себя на том, что с тоской посматриваю в окно – не высматривая своих собратьев по несчастью в доме напротив, а подумывая о свободе. Свободе от моей теперь светлой, просторной и чистой комнаты, за порог которой ходу
От переезда останавливало лишь упрямство: разве можно было сдаться, разве можно было вернуться к себе с поджатым хвостом, разве можно было сдать свое отвоеванное… этому?
Как-то ночью, когда Славы не было в квартире, я вышла в туалет. У сливного отверстия раковины сидело два таракана.
Утром я собрала вещи.
Мы съехали с той квартиры спустя три месяца после заселения. Оказались в другой, совсем недалеко. Оттуда сбежали еще через год после конфликта с хозяином. Посреди ночи и почти что в никуда.
Тогда мы и вернулись в общежитие, только уже аспирантское, где супругам можно было жить вдвоем в одной комнате в блоке из двух комнат.
Когда я только открывала дверь в блок, снаружи послышался шорох.
Замерла.
Отперев дверь, увидела на пороге соседской комнаты рыжего кота с по-детски любопытными зелеными глазищами. Мимо него полз какой-то жук. Кот тотчас прихлопнул его лапой, схватил и прожевал.
Там не было тараканов.
И тараканом не была я.
Триггер
День не задался. С утра сцепилась в комментариях под совершенно обычной и, я бы даже сказала, впервые за долгое время разумной новостью: феминистки вполне справедливо требуют убрать призыв уступать место в транспорте женщинам. Не беременным, не с детьми, а вот просто женщинам. Казалось бы, ну с чем здесь вообще можно спорить, ан нет, нашлись защитницы! Пришлось целую простыню аргументов настрочить. Тут как налетели сразу все эти «настоящие» да «ведические», чтоб им пусто было!
Начала я так:
Женщина сама по себе не является слабым существом, однако беременность или маленький ребенок действительно переводят ее в число уязвимых…
А еще и на приеме врач со своими новостями. Полтора часа в очереди, пять минут консультации, продуктивненько так. Я почти выползла из поликлиники и глянула на часы: с подругой встречаемся только через час, а до метро минут двадцать. Ждать автобус? Да ну. Июнь, тепло, без ветра, можно вон во «Вкусвилл» напротив за кофе зайти, так и догулять веселее будет.
Только я перешла дорогу к магазину, как сзади промычало:
– Пам-ма-ги-ги-те!
Обернулась: за выступ дома цеплялся дедушка: невысокий, перекошенный так, что одно плечо сильно выше другого, в черной куртейке, серых трениках – потрепанных, но целых и вроде как чистых. Подошла ближе.
– Что-то случилось?
– До пппппехода ндо.
Трусливо мелькнула мыслишка: а вот надела бы наушники, могла бы и проскочить без всяких там угрызений, да как-то сразу вспомнился мой проникновенно-воинственный комментарий.