Журналист в кармане. Апокалипсис в шляпе, заместо кролика – 4

Сотников Игорь

– И то верно, – говорит Мати, – они с тобой за один стол, сказали, никогда не сядут. Так что мои гости пришли чуть раньше тебя, и уж не знаю, что там праздновали, твою удачу или поражение, раз ты со мной не спешишь делиться новостями, и всё самое вкусное поели, оставив тебе довольствоваться доедками. – А уж здесь Мати хватила лишнего, вогнав Нико в бледность лица, заставив его присматриваться к блюдам, где обязательно что-то такое отыщется, что в память о себе и напоминание ему, Нико, оставили те самые гости Мати, чьих ног, по их же заявлениям, здесь никогда не будет. Ну а что это может быть такое, то хотя этого Нико не знает, но он уверен в том, что только увидит эту знаковую вещь, то тут же догадается. И только он так подумал, ковыряясь вилкой в салате, как ему вдруг бросается в глаза рукав пижамного

костюма Михаила, и вот чёрт, он его увидел по-новому.

– Так ведь это не мой костюм! – Нико в один взгляд на костюм, в который был одет Михаил, потрясло этим страшным откровением. – Но тогда чей он? – сглотнув комок и не зная чего, Нико, ухватившись руками за стол, бросил косой взгляд на Мати, беззаботно улыбающуюся и наливающую вино в бокалы. Затем он посмотрел на Михаила, слишком много себе позволяющим взглядом смотрящего на Мати, что вычеркивает его из подозреваемых лиц, и в итоге остановился на ведущей на второй этаж лестнице, маячившей в проёме двери, ведущей из гостиной в прихожую. – Того, кто сейчас там находится на втором этаже. – Нико аж холодком обдало от такого страшного для себя вывода. А вот представить себе, чего ждёт тот человек на втором этаже, чей пижамный костюм по его недосмотру и по своей оплошности Мати предоставила в распоряжение Михаила, то он этого и не представляет. Хотя и не без своих жуткого состава преступления догадок.

– Сейчас Мати напоит нас, – продолжая сглатывать всё набегающие и набегающие слюни, рассудил Нико, – а как только мы вырубимся, то тут-то он и спустится. Чтобы…– А дальше у Нико в голове начинает всё мутиться от невозможности представить всего коварства Мати и этого человека, кто на ещё неостывших их телах начнёт глумиться над ними, одной рукой накладывая себе в тарелку побольше съестного, а другой рукой держа бокал с вином и, надсмехаясь над ними.

– Что я говорил. – Ржёт этот мутный человек в мутных глазах Нико, свалившегося на пол, но ещё полностью не потерявшего сознание (чего видимо и хотел этот мутный человек, ставя перед Мати эту дозированную задачу: чуть больше половины бокала наливай и ни грамма больше), и смотрящего снизу вверх на стоящего над ним этого мутного человека. – Слабак твой Нико. И даже этот боров, – мутный человек ногой поддал под дышло Михаилу, из-за чего он застонал, – ему не поможет. – Здесь этот мутный человек смаканул из бокала и продолжил глумиться над их обездвиженными, но не потерявших чувствительность телами.

– Эта сволочь Нико, – вытирая свои ботинки об штанины Нико в задней их части, и возможно фигурально сплёвывая на него то, что у него в зубах застряло, терзает слух Нико этот мутный и как понял Нико, очень опасный тип, – явно начал о чём-то догадываться, раз заручился помощью этого борова, придя домой. Но он явно не рассчитывал на то, насколько ты расчётлива, подла и коварна на его счёт. А на мой, совсем наоборот. Так ведь, моя дорогуша. – Этот мутный негодяй без ножа режет слух Нико своими откровенными издевательствами над его верой в Мати.

А Мати и слова против не говорит этому мутному человеку, и как Нико, хоть и мутным сознанием понимает, то она полностью с ним согласна: «Она его, Нико, в расчёт берёт лишь в том случае, если это благостно сказывается на её счёте». А вот этого Нико мало понимает, так как он с этой согласной и расчётливой стороны Мати не знает. И если она бывает и соглашается, и считает, то никогда не напрямую и всегда с оговорками. А тут вон какая полная взаимовыручка и согласие.

– Да кто же ты тогда такой, раз Мати готова с тобой соглашаться и считаться? – нервно задаётся вопросом Нико и начинает всматриваться в ступеньки лестницы, ведущей на второй этаж, где затаился этот опасный для него человек. И ему не удаётся добраться до этого некоего человека, пугающей натуры, и как кажется Нико, то он с ним знаком заочно и не только с помощью таких усмотрений. А всё потому, что на его пути встала Мати, вдруг заявившая: «Чего так всматриваешься. Не бойся, мы тебя не забыли. Давай, бери свой бокал». И Нико ничего не может поделать, как только на автомате взять, смотрящий на него полный бокал.

И вот Нико, с трудом удерживая бокал в своей руке, через фокус его стенок смотрит на Мати и видит её не замечание себя, с обращением к Михаилу. – Так кто же

вы такой на самом деле? – задаётся вопросом Мати. А Нико, как ему самому выясняется, тоже интересно это узнать, и он своё внимание переводит на Михаила, при этом не забывая держать под контролем лестницу.

– Я-то? – удивлённо переспрашивает Михаил, явно набивая себе цену. – Надо подумать. – Добавляет Михаил и делает для виду задумчивое выражение лица, тогда как Нико отлично знает, что он знает, кто он таков и кем ему лучше перед ними представиться, чтобы его не заподозрили в именном подлоге. При этом Нико с некоторого момента времени ни в ком не был уверен, тем более в Михаиле, с кого на него смотрела пижама неизвестного собственника. И если первоначально Нико, как человек всё-таки неплохой и не без своей доверчивости к людям, записал Михаила в свои товарищи, кого сбил с ног ударной дозой снотворного мутный тип, то сейчас у него появились все основания думать (на это указывает эта пижама с чужого плеча, которая на удивление оказалась в пору Михаилу), что и Михаил не невинная жертва чьей-то злонамеренности, а он один сообщников, кто поставил перед собой цель его напоить и тем самым усыпить бдительность.

– А как только я очнусь от временного выпадения из реальности, то обнаружу себя в кругу тех самых людей родственной для Мати наружности, которые сами же говорили, что они на один гектар рядом со мной ассенизировать почву не сядут. М-да. – Задумался Нико. А пока он так на себя отвлекался, Михаил набил себе цену тем, что сказал такую прям чепуху в глазах Нико, которая почему-то нравится женскому полу и ими за такую чепуху не считается.

– Я, – явно врёт в ответ Михаил, – теперь и не представляю. Отбило напрочь память, как только вас увидел. – А Мати вместо того чтобы его подловить на многих нестыковках, однозначно верит Михаилу и даже его подбадривает улыбкой. Что невыносимо противно видеть Нико, и он, не желая больше видеть это творящееся на его глазах безобразие, поднимается из-за стола, поднимает бокал и, деля свой грозный взгляд между Мати и Михаилом, язвительно озвучивает свой тост. – Тогда выпьем за знакомство. И мы тогда быть может узнаем, кто мы есть на самом деле.

– Отличный тост. – Заявляет Михаил, вслед поднимаясь. – Я полностью его поддерживаю. – Ну а Мати деваться некуда, и она последней присоединяется ко всем. После чего звучит звон чокающихся бокалов и все тут стоящие, не сводя своего внимательного взгляда друг с друга, синхронно и звучными глотками начинают выпивать содержимое бокалов.

Когда же бокалы пустеют до последней капли, то на этот раз Мати берёт на себя ведущую роль, и она, как это показывается в кино, и оттого этот её поступок выглядел несколько театрально, яркостью своего искромётного взгляда затмив на мгновение свет освещения для всех, залихватски закидывает за спину свой бокал. После чего она зажмуривается в ожидании звона падения бокала. А как только он несколько досадливо и разбито отзванивается, то по её прямому взгляду на Михаила и боковому на Нико, им становится понятно, что настала их очередь и она от них непременно чего-то особенного ждёт. А уж оттого, сумеют ли они её удивить, будет зависеть её отношение к ним.

И тут без вопросов, каждый из них поддался на эту её зрительную провокацию, и каждый из них готов выпрыгнуть из штанов, чтобы её не только удивить, а потрясти в изумлении. И хотя Нико имеет больше прав на то, чтобы удивлять и потрясать Мати, как-никак пока ещё его законную супругу, всё-таки ему в этом деле сложнее по всё той же причине – медовый месяц на удивление закончился так давно, что уже и не вспомнишь. И если он даже выпрыгнет из своих штанов, то разве этим можно удивить его супругу, которая уже тыщу раз (вот так прямо и сказала) видела в живую всю эту его эквилибристику.

А вот Михаилу в этом деле куда легче, хоть он и не находится в таких допустимых до Мати отношениях с ней. И для Мати в нём всё будет ново, даже если он ничего особенного не придумает, а покажет ей всего лишь язык и сопроводит этот свой показ самым обычным, но ласковым словом.

Так что вполне понятно, как напряглись лица и вполне вероятно и всё остальное в Михаиле и Нико, когда на них так ожидающе посмотрела Мати. Где Мати не просто ждёт, а усиливает кульминацию своего ожидание тем, что начинает вести свой отчёт.