Жуткие эксперименты, культы и секты. Реальные истории

Шавырина Анастасия

– Может, потому что я скучная? И вообще, холодная карьеристка?

– Нет. Потому что ты вот уже четыре года слишком занята благополучием семейки Мерзляевых вместо того, чтобы подумать о себе!

***

Чашка кофе сделала свое дело, и я смогла взять себя в руки. Приняла душ, высушила волосы и оделась.

Сегодня мне предстоял сложный и ответственный день: конечное утверждение рекламной стратегии, которую я лично разработала со своим отделом, и восхождение на новую ступень

в карьере. Поэтому, невзирая на боль в ноге, я постаралась собраться так, чтобы этому дню соответствовать.

Я выпрямила свои длинные волосы, завязала их в средний высоты хвост, и вдела в уши стального цвета серьги-конго. Они всегда добавляли мне уверенности в себе и просто-напросто были к лицу. Подвела черным лайнером верхние стрелки, добавила дымки на веки и накрасила ресницы. Надела кремовую блузу, не забыв оставить расстегнутыми две верхние пуговицы, и голубой брючный костюм.

Жакет на одну пуговицу сидел на мне отлично, подчеркивая по-женски округлую грудь и все еще тонкую талию. Зато широкие брюки скрыли отсутствие каблуков, потому что я всё же надела кроссовки. И на все это сверху – прямое кремовое пальто. Добавила на лицо слабым акцентом легкие румяна, а вот блеск для губ взяла алый. И конечно же не забыла духи – самую лучшую нишу.

Под цвет черных стрелок были только сумочка, перчатки и классические солнцезащитные очки, в которых я предпочитала приходить в офис родного агентства.

Женька оделась в своем экстравагантном стиле подростка-хипстера. Надев дутую куртку и громоздкие ботинки, нацепила на распущенные волосы красную шапку, а на лицо – синие очки-тишейды с круглой оправой, как у кота Базилио.

У сестры было свое видение красоты и чувство прекрасного, и я давно перестала с этим чувством спорить. Мне нравился ее поиск себя и смелость. И я не собиралась мешать ей выражаться так, как в свое время не могла позволить себе сама.

***

Слава богу предположение о переломе не подтвердилось и из травматологии я вышла с фиксирующей ногу повязкой, диагнозом «растяжение связок второй степени» и уколом медикаментозной блокады, на котором я настояла, учитывая предстоящую мне деловую встречу и подписание контракта.

Одна проблема на время исчезла, и теперь я могла вести свой «Порше» не морщась от боли, а сосредоточившись на мыслях о работе и движении, как и положено уверенному водителю.

Подбросив сестру к университету, развернулась и поехала в офис рекламного агентства «Регина-стайл», который располагался в модном районе города, в большом современном здании бизнес-центра «Галактика» на двадцатом этаже тридцатиэтажной высотки.

На этом этаже наше агентство занимало целое крыло из шести офисов, объединив их в компанию, которая носила имя ее хозяйки – Регины Мерзляевой.

В скором будущем площадь агентства обещала еще расшириться, и сегодня я могла гордиться тем, что приложила руку к его процветанию. Поэтому шла на работу, как к себе домой.

Когда-то, когда я только устроилась

сюда после университета, Регина еле сводила концы с концами, а офисных комнат было всего две. С тех пор многое изменилось, о нас узнали, появились новые сотрудники и серьезные проекты, но я по-прежнему отдавала работе львиную долю своего времени и сил.

Оставив машину на широком паркинге, я сунула сумочку под мышку и, не застегивая пальто, направилась к центральному входу в здание. Поднимаясь по пологим мраморным ступенькам, ощущала каждую щербинку под больной ногой, но старалась идти прямо – в этом месте всегда хватало любопытных глаз, и сегодняшнее утро не стало исключением.

Высокий и спортивный шатен с кожаным кейсом в руке шел мне навстречу, поднимаясь ко входу с другой стороны ступеней, и тоже в пальто нараспашку. Подойдя к дверям первым, он задержался у входа на пару секунд, чтобы положить сотовый в карман, и так уж вышло, что открыл для меня дверь.

Максим Орловский. Вот уже год, как этот молодой мужчина занимал должность исполнительного директора «Империал-КУБ», крупного маркетингового агентства, специализирующегося на всех видах рекламы в нашей стране. До этого – его арт-директор, до этого – главный менеджер, а еще раньше – сын богатого родителя, решившего доверить семейный бизнес своему отпрыску.

Мы знали друг друга в лицо уже много лет, учились в одном университете, но никогда не заговаривали. Случись это, Регину бы разбил паралич. Мерзляева очень ревностно относилась к своим сотрудникам, а особенно к тем, кто напрямую имел дело с заказчиками. Любая коммуникация с конкурирующей фирмой могла стоить любому из нас работы, и обе стороны это понимали. Поэтому я удивилась, когда неожиданно услышала ровное:

– Доброе утро, Лина.

Серьезно? Если бы не следила за своей ногой, обязательно бы споткнулась.

– Э-кхм, доброе.

Вот и весь разговор. Но идти к лифту пришлось практически вместе, и мне показалось, что Орловский задерживает шаг, стараясь меня не обогнать – скоростью я сегодня похвастаться не могла, и под мужским взглядом, который сверлил затылок, было неуютно.

Прежде я всегда носила высокие каблуки, в том числе и потому, чтобы, встречаясь с Орловским в коридорах бизнес-центра, чувствовать себя на равных. Мы не раз с ним заочно сталкивались в борьбе за одни и те же проекты, но стартовали с разных позиций, и я за свои позиции себя уважала. Но не замечала раньше, чтобы он вел себя так… странно.

Мы одновременно опустили сумки и вошли в лифт. Встали по разные стороны зеркальной кабины, повернувшись к дверям. Орловскому выходить предстояло раньше на целых семь этажей, его агентство занимало весь тринадцатый этаж с центральным холлом, и это служило завистью всей команды «Регина-стайл», тоже мечтавшей о подобном размахе. И к этой мечте я бежала свой марафон «успешного арт-директора» изо всех сил, надеясь однажды прийти к финишу победителем.

И может, даже открыть собственное агентство.