Жуткие истории
Шрифт:
Было много крови. Но ничего не вышло. Я даже сунул длинный пинцет в ухо, чтобы вытащить его.
Но оно зашло еще глубже.
Позже оно начало говорить со мной.
Поначалу это не звучало как слова. Больше похоже на щебетание. Похожее на невнятный шeпот.
Но когда я сконцентрировался сильнее, я понял его слова. Оно говорит, что его зовут Марки.
Марки разговаривает со мной все время. Он говорит мне, что понимает меня. Он знает, что я другой. Особенный. Марки говорит, что однажды мы станем знаменитыми.
А еще он хочет,
Я не хочу этого. Убийство - это плохо. Я пытался вытащить Марки из моего уха, стуча головой о стену, снова и снова.
Марки это не понравилось. В качестве наказания, он заставил меня держаться руками за раскаленную плиту.
Это очень больно. Мне пришлось на некоторое время лечь в больницу. Врачи были очень милы. Они спросили меня, что случилось.
Я сказал им, что это был несчастный случай.
Я не рассказал им о Марки.
Когда моя рука поправилась, Марки стал немного милее. На какое-то время.
Затем он снова начал говорить об убийстве.
Он сказал, что я должен привести маленькую девочку в мой подвал и сделать с ней что-то плохое.
Марки сказал, что это не будет сильно отличаться от всех тех кошек, которых он заставил меня убить. Кроме того, это будет еще веселее.
Марки заставил меня убить много кошек.
* * *
У меня есть стол в моем подвале с ремнями на нем. Ремни крепкие, поэтому маленькая девочка не уйдет, когда я буду вбивать гвозди в ее голову.
Я - водитель школьного автобуса.
Будет легко схватить маленькую девочку. Это лучше, чем кошки,– сказал Марки.
Я был так одинок, пока Марки не заполз мне в ухо. Он - мой лучший друг.
Завтра я схвачу маленькую сучку.
Перевод: Грициан Андреев
"КОМНАТА НАКАЗАНИЯ"
Еще одна история, вдохновленная EC Comics, которую я написал в молодости. Десять лет спустя я отшлифовал ее для антологии, которая так и не вышла, поэтому вместо этого распечатал копии в виде брошюры и раздал их бесплатно нa хоррор-конвенции.
Доминик Паталья пытался заглушить крики, доносившиеся из Комнаты Hаказания, но установленные на потолке динамики были настроены на максимальную громкость.
Крики раздавались через равные промежутки времени - животныe, резкие и пронзительные, которые можно было распознать только как человеческие, потому что они перемежались мольбами о пощаде.
Милосердие здесь не знали.
Доминик зажал уши кулаками, но ужасный звук пронзил плоть и кости его рук. По скрипу, который подчеркивал крики, Доминик догадался, что они используют винты - деревянные зажимы, затянутые на суставах так, что кости трескались.
Иногда кости
Обычно это приводило к немедленному штрафу.
В Законе прямо говорилось, что наказание не может нанести непоправимый ущерб. Правительство придерживалось этого правила. Это мешало учебному процессу.
Еще один вопль, словно у свиньи, которую режут. Доминик крепко зажмурился. Он и раньше ощущал эти винты и другие вещи, еще более ужасные.
С тех пор как Доминик приехал сюда, он уже трижды бывал в Комнате Hаказания. С каждым разом становилось все хуже.
Его первый визит был сразу после приезда. Двое мужчин в капюшонах и униформе схватили его еще до того, как он вышел из автобуса. Они втащили его в Приемную и заперли, растерянного и испуганного.
В Приемной не было ни окон, ни мебели, а пол был из холодного серого бетона. У неe был резкий, едкий запах, скрывающийся за запахом антисептика. Позже Доминик определил, что это запах страха.
На стенах Приемной, с полками и папками, занимающими каждый дюйм пространства, были фотографии.
Фотографии людей, которых пытают.
Тысячи фотографий, тысячи лиц, каждое из которых запечатлело момент чудовищной агонии.
Доминик открыл глаза, и они остановились на его собственной фотографии. Он выглядел таким молодым на ней, даже в период агонии. Она была сделана всего несколько месяцев назад.
В первый раз они воспользовались стойкой.
Он ничего не сделал, чтобы заслужить это. Это было просто, чтобы познакомить его с тем, как здесь делаются дела.
Он кричал до тех пор, пока не сдался голос.
Именно это, казалось, и происходило с его товарищем в Комнате Hаказания. Крики становились все хриплее. Не потому, что боль уменьшалась, а потому, что он находился там уже больше часа. Бедный ублюдок.
Доминик обвел взглядом комнату, пока не увидел фотографию, на которой был запечатлен его второй визит в Комнату Hаказания. За разговор с инструктором вне очереди. Доминик даже не мог вспомнить, что он ему сказал.
Лицо Доминика на фотографии было заплаканным и маниакальным.
Они использовали винты на его больших пальцах, коленях, яичках. Ему потребовалось десять дней в лазарете, чтобы прийти в себя.
Его третий визит в Комнату был наихудшим, и он заслужил три полароидных снимка, каждый из которых висел на стене. В течение двух часов его подвешивали за ноги и избивали резиновым кнутом по каждому дюйму обнаженного тела.
Потом его снова избили. И еще.
И еще.
Боль достигла такой силы, что он то и дело терял сознание, и пришлось вызвать врача, чтобы сделать ему укол амфетамина, чтобы он не вырубился.
Вот на чем процветал Пыточник. Ходили слухи, что одна бедная девочка провела в Комнатe четырнадцать часов просто потому, что постоянно теряла сознание от боли.