Жуткие истории

Конрат Дж. А.

Крик Хатсона мог разбудить мертвых. Он был полон душераздирающих мучений, страха, отвращения и жалости. Это был крик допроса гестапо. Крик женщины с кесаревым сечением без анестезии. Крик отца, смотрящего на горящую разбитую машину, в которой умирает его ребенок.

Крик человека без надежды.

– Не расстраивайся, - Коротышка Луи широко улыбнулся.
– Я позволю тебе попробовать снова.

Гангстеры подняли Хатсона на ноги, он захныкал и снова потерял сознание. Он снова очнулся на полу, задыхаясь. Кто-то прыснул ему в лицо водой.

Коротышка Луи печально покачал головой.

–

Давайте, мистер Хатсон. У меня нет времени. Я занятой человек. Если вы хотите отступить, парни могут сделать свою работу. Но я хочу предупредить вас, что мы поместим ваше лицо на одну из этих горелок, и это будет только начало. Примите решение.

Хатсон поднялся на ноги, колени едва могли его удержать, дыхание было прерывистое, рука болела хуже, чем любая боль, которую он когда-либо испытывал. Он не хотел смотреть на руку, но все равно обнаружил, что делает это, и уставился на черную, воспаленную плоть с круглым рисунком на ладони. Вряд ли это кровь. Просто сырые, обнаженные, слипшиеся мускулы там, где кожа обгорела.

Хатсон наклонился и вырвался.

– Давайте, мистер Хатсон. Вы сможете это сделать. Вы подошли так близко, что я не хотел бы калечить вас.

Хатсон попытался попятиться к двери, чтобы уйти, но его сдержали, прежде чем он сделал пару шагов.

– Плита здесь, мистер Хатсон.

Черные крысиные глаза Коротышки Луи сверкали, как полированный оникс.

Роко вернул Хатсона обратно к плите. Хатсон уставился на оранжевую горящую горелку, почерневшую в нескольких местах, где части его ладони застряли и запеклись. Рука пульсировала от боли. Он был ошеломлен и снова чуть не потерял сознание. Он поднял левую руку над горелкой.

– Нет. Извините, мистер Хатсон. Я специально сказал, что это должна быть правая рука. Вы должны использовать свою правую руку, пожалуйста.

Мог ли он снова положить правую руку на эту горелку? Хатсон не думал, что смог бы, в своем мутном, мучительном мозгу. Он был потным и холодным одновременно, а воздух плавал вокруг него. Его тело дрожало и знобило. Если бы он был знаком с симптомами, Хатсон мог бы предположить, что у него шок. Но он не был врачом, и он все равно не мог ясно мыслить, и боль - о, Боже - боль была ужасной.

Он вспомнил, когда ему было пять лет, он очень боялся собак, а у его деда был пес, это был его домашний питомец. Маленький Хатсон был напуган, что он укусит его. Тогда его дед схватил его за руку и приложил к голове собаки...

Хатсон снова положил руку на горелку.

Один............... два..............

Хатсон снова закричал, жгучая боль вывела его из шока. Его рука рефлексивно схватила горелку, толкаясь сильнее, мышцы сжимались, старые ожоги снова вспыхивали, пузырились, хлопали...

...............три..............

Убери руку! Убери! Он кричал, зажмурив глаза и качая головой, словно собака с куском мяса. Сквозь его крик в комнате были слышны звуки потрескавшейся кожи и шипящего мяса...

..............четыре........... пять..............

Поднимающийся черный дым, запах гари, словно пригорелой пищи, витали в воздухе.

...............шесть.............. семь..............

Агония такая

изящная, такая абсолютная, бесконечная. Рука дрожит, но держится на горелке. Хатсон открывает глаза и видит, как она искажается на уровне глаз, окрашивается в серый цвет, как хорошо прожаренный стейк, затем мясо обугливается...

– Очень вкусно пахнет, - говорит один из головорезов.
– Похоже на гамбургер.

– Гамбургер, - смеется второй головорез.

...............восемь............... девять..............

На руке уже нет живой плоти. Раскалeнная горелка, обжигает кость, кровь стекает, шипит и испарятся на нагревательные спирали, словно жир на сковородке.

..............десять!

Убирай! Убирай!

Но рука словно застряла.

– Смотрите, босс, он застрял!

Воздух хрипел в легких Хатсона. Его рука продолжала жариться.

Он слабо потянул, боль была жуткая, все нервы обнажены. Черт побери! Вдруг свет погас и все исчезло...

Хатсон дрожа очнулся, кто-то вновь плеснул ему на лицо холодной воды.

– Отличная работа, мистер Хатсон, - Коротышка Луи уставился на него сверху вниз.
– Вы следовали соглашению. И теперь вы свободны.

Хатсон покосился на гангстера. Маленький человек казался очень далеко.

– Ты держался молодцом, я даже вызвал скорую помощь для тебя. Они уже в пути. К сожалению, нас с ребятами уже не будет, когда они приедут.

Хатсон пытался что-то сказать, но произнести ничего не мог.

– Надеюсь, мы скоро сможем снова сыграть в азартные игры, мистер Хатсон. Может быть, мы могли бы сыграть еще раз в покер. Как вы считаете?

Покер?

Коротышка Луи наклонился, достаточно близко, чтобы Хатсон почувствовал запах его сигарного дыхания.

– О, есть еще одна вещь, мистер Хатсон, оглядываясь на наше соглашение, я сказал, что вы должны были держать правую руку на горелке в течение десяти секунд. Но знаете, что? Я только что понял одну забавную вещь. Я никогда не говорил, что вы должны были включить горелку.

Коротышка Луи ушел вместе со своими телохранителями, а Бернард Хатсон закричал. Хадсон кричал и не мог остановиться, не мог замолчать. Он кричал так истошно, что его крик разносился эхом по всей округе.

Перевод: Грициан Андреев

"ХОРОШО СБАЛАНСИРОВАННОЕ ПИТАНИЕ"

Этот рассказ я написал еще в колледже. Это был первый раз, когда я написал историю, используя только диалог. Я прочитал ее на печально известном конкурсе "Отвратительно!" (Gross Out) на "Всемирном Хоррор Коне" (World Horror Con), но меня сняли со сцены за то, что я был недостаточно экстремален, В следующем году я вернулся с действительно отвратительной историей и выиграл конкурс, став чемпионом "Отвратительно!" 2004 года. История, победившая в конкурсе, никогда не увидит печати. Если вам интересно, концовка включала отношения с калоприемником. Этот рассказ гораздо менее экстремален.