Жюльетта. Том I

де Сад Маркиз Донасьен Альфонс Франсуа

– Разумеется.

Дюран пробормотала несколько тарабарских слов, и на том месте, где стоял Альзамор, осталось только облако серого дыма.

– А теперь верните нашего сильфа, – попросила Клервиль.

Снова послышались непонятные слова, – и новое густое облако вернуло Альзамора обратно. Теперь у сильфа была изумительная эрекция, и с членом наперевес он подошел к девочке. Он весьма искусно и вместе с тем яростно приступил к делу и менее чем за две минуты разорвал девственную плеву и забрызгал кровью всю комнату. В тот же момент Клервиль влила в рот ребенка зелье, растворенное в мясном бульоне, и маленькая несчастная душа скоро вылетела из тела. Конвульсии начались моментально. Когда они достигли апогея, Альзамор овладел ею сзади; ее стоны и вопли стали громче,

вид ее был ужасен. Через шесть минут она лишилась чувств, и сильф придержал свое извержение до тех пор, пока худенькое тельце не перестало биться. Одним словом, страдания жертвы были неописуемы; насильник при этом издавал утробные, не похожие на человеческие, звуки, и его экстаз окончательно убедил нас в том, что именно этот субъект совокуплялся с нами некоторое время назад. Снова колдунья произнесла какую-то тарабарщину, и Альзамор исчез, с ним вместе исчезла и жертва.

После этого Дюран продолжила демонстрацию своих товаров и, показывая нам яды следующей категории, объяснила:

– А вот это пепел сожженного мяса «энгри», разновидности эфиопского тигра: действие этого порошка медленное и ужасное и, на мой взгляд, заслуживает того, чтобы любопытные дамы увидели его здесь же.

– С удовольствием, – оживилась Клервиль, – только испытаем его на мужчине.

– Какого возраста вы желаете?

– Лет восемнадцати-двадцати.

В мгновение ока в комнате появился юноша приятной наружности, прекрасного сложения, с превосходным членом, однако в лице его наблюдались признаки недавних лишений, и у нас не осталось сомнений относительно среды, в которой наша ведьма выбирала свои жертвы.

– Не хотите ли побаловаться с ним для начала?

– Непременно, – заявила я, – если и вы присоединитесь к нам. Мне кажется, он сумеет, ублажить всех троих.

– Что я слышу! Вы хотите посмотреть, как я сношаюсь?

– Решительно хотим.

– Но у меня зверский темперамент, который ужаснет вас.

– Вздор! – процедила Клервиль, прижимая ее к себе. – Покажи все, на что ты способна, стерва! Ведь ты такая же, как и мы, поэтому давайте начнем поскорее.

И Клервиль без промедления бросилась на юношу и принялась возбуждать его. А я, ослепленная прелестями мадам Дюран, глазами, руками, языком ласкала каждую частичку этого божественного тела. Оно поражало изысканной симметрией и роскошным совершенством, никогда я не видела такой упругой, такой ослепительной, такой отзывчивой на прикосновение плоти; никогда не встречала таких гладких и округлых ягодиц и грудей, излучавших столько энергии. А какой клитор я ласкала! Ах, этот клитор, этот утес, горделиво и торжествующе возвышавшийся посреди густой, нежной, манящей к себе растительности. Признаться, едва увидев это чудо, я преисполнилась неодолимым влечением к этой женщине и уже обхватила клитор губами, когда Клервиль, крепко держа юношу, как за поводок, за конец члена, оттолкнула меня и приготовилась вставить вздувшийся орган во влагалище нашей обворожительной чародейки, однако та ужасным криком выразила свое негодование.

– Зачем вы требуете от меня невозможного? Я терпеть не могу сношаться во влагалище, неужели вы принимаете меня за дешевую потаскуху?

Она сильной рукой оттолкнула юношу, перевернулась на живот и подставила ему зад. Клервиль примерилась, одним толчком направила член в нужное место, и он без всякой подготовки, целиком погрузился в этот удивительный анус с такой легкостью, словно забрался в самую просторную вагину. После чего гадалка начала извиваться и выделывать невероятнейшие сладострастные курбеты. Мы с Клервиль добавляли масла в этот священный огонь, массируя, щекоча, лаская языком, целуя и обсасывая ее влажное от выступившего пота тело в самых разных местах и употребляя для этого все свое искусство. Я ни разу не видала ничего более сладострастного, чем поведение этой женщины, ни разу не слышала таких мерзких и яростных ругательств и бессвязных выкриков, сопровождавших ее телодвижения и вызванных бешеной страстью. Приближаясь к кульминации, она вцепилась в наши ягодицы руками и зубами, а когда добралась до потаенного

отверстия, мне показалось, что в меня проник мужской член – настолько был твердым и длинным ее язык, да к тому же негодница, в довершение всего, смачно плюнула в мой анус.

– Яду ему! Дайте ему скорее яду! – зарычала она, впадая в экстаз, который скорее напоминал исступленный бред.

– Ну уж черта с два! – откликнулась Клервиль. – Прежде пусть эта скотина прочистит нам задницы.

В этот момент Дюран испустила жуткий вопль, и все ее члены судорожно напряглись, потом она бешено забилась в конвульсиях и сбросила мне в рот – ибо я в тот момент облизывала ее – такое количество спермы, что горячая жидкость не уместилась в нем и перелилась через край.

Через минуту Дюран пришла в себя и, отшвырнув юношу, процедила сквозь зубы:

– Он еще целенький. Не давайте ему кончить, пока не насладитесь вволю.

Мой зад оказался первым, и в него содомит извергнул свое семя, доведенное до кипения в раскаленных потрохах колдуньи. И я, чувствуя, как разливается внутри горячая жидкость, глотала сладкий нектар, все еще выливающийся из влагалища Дюран, чей анус в это время облизывала моя подруга. После этого мы поменялись с ней местами, и пока юноша содомировал ее, колдунья заставила его проглотить смертельный яд. Не успел он покинуть задний проход Клервиль, как у него начались судороги, так что он погиб на боевом посту, что привело мою подругу в неописуемый восторг, настолько дикий, что я испугалась, как бы она не отправилась вслед за своим содомитом.

– Клянусь Всевышним, – заявила блудница, – вместе с его спермой я приняла в себя и его душу. Вы не представляете себе, как разбух член этой твари, когда начал действовать яд, тем более невозможно представить, какое я испытала блаженство.

О, сластолюбивые женщины! Попробуйте отравить мужчину в тот момент, когда он совокупляется с вами, пока член его еще находится в вашем анусе или в вашем влагалище, и вы познаете это неземное блаженство. Нам стоило больших трудов извлечь орган мертвого юноши из прямой кишки моей спутницы, а когда это нам удалось, мы увидели, что смертельная агония не помешала ему испытать оргазм.

– Этого я и хотела, – удовлетворенно заметила Клервиль. – Разве я не говорила вам, что он одновременно отдаст мне свою душу и свою сперму?

Мертвое тело убрали из комнаты, и хозяйка выставила перед нами коробочки с ядами третьей категории.

Среди них мы увидели королевский яд, тот самый, который во время царствования Людовика XV стал причиной смерти многих членов его семьи; здесь были отравленные стрелы и шляпные булавки, вещества, составленные из змеиного яда и известные под названием «куркуру», «кокоб» и «аймороу», а также яд «польпо», названный так по имени рептилии, живущей на северо-западе далекого Юпатана.

– Я смешиваю его с сердечными каплями или с микстурами, способствующими пищеварению, – объяснила Дюран, – в пропорции по одной капле на пол-литра, это вполне достаточная доза; по своему опыту я знаю, что он никогда никого еще не подводил. Хотите испытать его действие?

– Непременно, – заявила я. – Будьте уверены, что мы никогда не откажемся от такого предложения.

– Кого бы вы хотели принести в жертву?

– Симпатичного молодого мужчину, – не задумываясь, отвечала Клервиль.

Дюран позвонила в маленький колокольчик, и перед нами предстал юноша лет восемнадцати, прекраснее, чем предыдущий, и такого же жалкого вида.

– Может быть, вы хотите, чтобы Альзамор содомировал его?

– Великолепная идея!

Снова в комнате заклубился дым, и из него вышел наш сильф.

– Займись мальчишкой, – приказала ему хозяйка. – Эти дамы желают испытать на нем настойку «польпо».

– Погодите, – остановила ее Клервиль, – пусть подопытный в это время содомирует меня.

– А что будем делать мы с мадам Дюран?

– Ты, Жюльетта, можешь щекотать языком задний проход Альзамору, я лягу на нашу милую хозяйку, и она будет сношать меня своим клитором, а когда увидит, что мальчишка близок к оргазму, вольет ему в рот рюмочку снадобья, которое мы собираемся опробовать.