Жженые карты
Шрифт:
Следы крови. Небольшие темно-багровые, почти черные, капли друг за другом поднимались по ступеням, тянясь к третьему этажу. Тамара потрогала незатейливый узор – не стерся, но чисто блестел в дневном свете, так что выходит, что его оставили здесь не позднее двух дней назад. Могла ли это быть кровь Азизы? Вполне.
Третий этаж существенно отличался от второго. Тамара сразу же обратила внимание на закрытые брезентом окна, оттесненную к углам мебель, но куда сильнее ее испугала темнота. Вероятно, все дыры в стенах были заколочены или прикрыты, не давая свету пробиться внутрь. По правую руку, вдоль коридора, тянулись ряды
Девушка продолжала по ходу заглядывать в каждую дверь, сталкиваясь с довольно обустроенными комнатами. Сомнений уже не оставалось, здесь точно кто-то жил. И когда Тамара заглянула в очередной кабинет, наткнулась на то, что можно назвать явным свидетельством чьего-то пребывания здесь.
– Это ты сейчас на третьем этаже?
Голос Николая прозвучал далеко и неприметно, показавшись лишь искоркой, проскочившей на фоне яркого пламени.
С Тамарой случилось то, что она привыкла называть синдромом оглушенного солдата, когда машина для убийств не просто вспоминает, но и осознает, что она является человеком, способным чувствовать и переживать. Необъяснимое волнение захватило девушку, когда она увидела детские игрушки: пыльный заяц с некогда светло-желтой шерсткой и безлапый тигр. Парочка жалась друг к другу на тумбочке, окруженная безделушками ручной работы: браслет из пуговиц, вырезанная деревянная фигурка волка и еще пара вещиц, – большинство сделано детской рукой. Тамара понимала, что не стоит задерживаться, но любопытство подстрекнуло ее открыть выдвижные ящики, в одном из которых она нашла полиэтиленовый файл. В нем лежали фотографии, такие же старые и потертые, как и это здание, но едва бросив взгляд на одну из них, девушка содрогнулась.
– Тамара, прошу, не играй в молчанку, ты меня пугаешь.
– Что? – На этот раз Николаю удалось вырвать ее из тумана мыслей. – Нет, все в порядке, я пока…
Звук. Монотонно повторяющийся звук.
– Ты точно никого не видишь? – Отложив фотографии, Тамара перехватила автомат и осторожными шагами направилась к выходу. Отворив стволом оружия дверь, она переместилась во тьму коридора.
– Точно… – Вот только по голосу нельзя сказать, что парня наполняла уверенность. – Ты кого-то заметила?
– Пока сама не знаю.
Разговоры она оставила на потом. Девушка надеялась, что ей всего лишь померещилось, и нависшая тишина ободряюще подтверждала это, пока ее вновь не нарушил глухой звук. Бум – пауза – бум. Словно кто-то бил палкой по висящей простыне.
Отовсюду сочилась темнота, дневной свет, пробивающийся сквозь щели в брезенте, с трудом давал возможность оценить обстановку. Тамара уже не волновалась, а боялась того, что могла встретить в том конце коридора. Подсознательно она догадывалась, что кто-то заманивал ее, но ничего поделать она не могла. Ее до сих пор пробирала дрожь от вида фотографии, хотя, по сути, ничего пугающего на ней не запечатлилось – только смуглокожая девочка в джинсовом комбинезоне лет десяти. Очаровательная улыбка, пушистые кудряшки и шоколадная конфета на палочке в правой руке.
В конце коридора лежал пустующий зал. Потолки подпирались бетонными колоннами, серый свет пробивался сквозь пыльные окна, позволяя увидеть отпрыгивающий от дальней стены небольшой
Не спеша продвигаясь вперед, Тамара обошла стороной незнакомца, что открыто выдавал свое местоположение.
– В детстве Азиза любила играть с мячом и прыгать по всяким камням. – Тяжелый и в то же время успокаивающий мужской голос вынудил Тамару замереть на месте, как раз в тот момент, когда она увидела говорящего. – А вот с куклами были проблемы, – поймав одной рукой резиновый мячик, незнакомец обернулся к незваной гостье, – она им всегда головы отрывала.
Сказать, что девушка растеряна, значило промолчать и удалиться. Она помнила лишь смутный силуэт человека, который одной рукой оттолкнул ее от раненной Азизы. Не запомнив ни внешнего обличия, ни голоса, она с необъяснимой уверенностью признала в спасители своей бывшей противницы этого мужчину.
– У тебя должно быть много вопросов.
В тени черты лица выражались не четко. Однако внешность собеседника не столь волновала Тамару, ей и так было страшно, отчего голос прорезался не сразу:
– Даже не знаю с чего начать. – Интересно, чего было больше в ее фразе: утверждения или сарказма, проступившего на почве волнения.
– Например, с того, почему я тебя не убил?
– Например.
– Хм.
Тамара старалась говорить не вызывающе, чтобы не спровоцировать собеседника к непредсказуемым действиям. Поэтому ухмылка с его стороны вызвала у нее недоверие.
– Вечно одни вопросы, – отозвался мужчина. – Но ты хотя бы задаешь их сначала, а не жмешь на курок.
– Могу исправить это. – Напомнив себе, что роль жертвы ей не подходит, девушка собралась с силами и соответственным жестом показала, что у нее есть оружие. – Кто вы такие? Зачем напали на четырнадцатый отряд и что сделали с моим братом?!
Изначально Тамаре показалось, что незнакомец одарил ее удивленным взглядом, но затем в его глазах показалось пренебрежение.
– На все эти вопросы ответы следует искать не у меня…
– Я не в том настроении, чтобы загадки разгадывать, уж поверь!
– Мне жаль твоего друга.
А вот это удар ниже пояса. Вспоминать о Виталии девушке не хотелось, но яркие картины пронеслись у нее перед глазами столь быстро и стремительно, что от вида крови и пустых глаз напарника ей стало дурно. Злость ошпарила ее изнутри, к тому же мужчина говорил с необычайной убедительностью, и это вдвойне ранило Тамару.
– Именно поэтому я не убил тебя, хотя мог. – Поднявшись с деревянного ящика, незнакомец запустил со всей силы мяч к стене: тот отлетел прочь. – Вы сами начали эту игру, так что не жалуйтесь.
– Не жаловаться? – Собеседник начал злиться, по крайней мере любезность покинула каждое его слово, но Тамара уже не настроена отступать. Этот человек заговорил о ее погибшем товарище с таким видом, словно не он виноват в его смерти. Хотя технически это действительно так. – Вы одурманили чем-то ребят из четырнадцатого и моего брата, едва не убили мою мать, но все же разделались с людьми из сто третьего… и лишили жизни моего напарника у меня на глазах. Если ты действительно не виновен, то уйди с дороги.