Зигальга
Шрифт:
Отправившись утром к реке, пользуясь отменой запрета на перемещения, я мысленно говорила с Анькой. Мне не просто отчаянно не хватало её общества, я чувствовала, что взорвусь, если не поговорю хоть с кем-то, кто мог бы разделить со мной невротические качели, на которых я в этот момент оказалась. К несчастью, кроме меня самой в поле зрения не было никого, кроме толстых белок, а от тех, кто мог бы составить мне кампанию, я сбежала, с трудом скрывая раздражение.
Оставались только мой скучающий Ангел и мысленная Анька.
Не то, что бы я была зла, совсем нет. Скорее,
Я обещала себе подумать о вчерашнем. Но сейчас не в силах была успокоиться.
– Это какая-то невероятная ерунда. Возможно, ты бы и смогла во всём разобраться, будь ты рядом, - грустно прошептала я вслух воображаемой Аньке.
– Тут и разбираться-то не в чем, - ответили мысли голосом подруги.
– Со стороны, конечно виднее, - я пожала плечами.
– Для начала определись с тем, кем в сложившейся ситуации являешься ты.
– Да, чтоб я знала! – неожиданно вырвалось у меня.
– Я попала Бог знает, куда! И, похоже, к тому же, сама себя сюда и отправила. Правда, не знаю, как и зачем!
– И?
– И! Что этот… очень хороший человек себе позволяет, я сейчас не поняла?
– Да в чём дело-то? – я представила, как Анька вытаращила глаза-незабудки и надула губы. Смешно.
Я подошла к краю скалы и замерла – впереди было до слёз красиво. Вдохнула сказочный мир. Пустила внутрь, чтоб запомнить.
Река тут ладно изогнулась, маня взгляд за течением вниз, в заросли тростника и аира – туда, где большая серая птица. И дальше к шороху окатышей пёстрой гальки, весёлому, многоголосому сиянию солнцеводых зайцев. Справа, вниз по течению хозяином высился протяженный гребень, с щербатыми полосками пластов, будто огромный зверь царапал когтями. Тени в них причудливо пестрели разнодлинными цветными мазками. А впереди – бескрайняя трепетная даль. Пожалуй, я ехала в эти горы именно за этим. Чтобы насытить глаза красотой, голову - миром, тело - жизнью…
Удивительно. Мы всегда пребываем в экстазе, выезжая за границу, куда бы то ни было. А путешествуя по своей стране, кривим лицо, что могло бы быть и лучше. Ожидания всегда больше? Чего нам здесь не хватает? Осознания того, что мы далеко от дома, в другой стране, культуре? Адреналина нестандартных ситуаций и нетипичных реакций? А тут чувствуем себя защищёнными - нет этой пикантной нотки, вроде, подскажите, как найти бесплатный туалет?
Почему всегда, то, что встречаем поблизости от дома, видится обычным? Почему мы утратили чистый детский взгляд на вещи, искренне радующийся следу пролетевшего самолета без размышлений, а на достаточной ли высоте он летит и не химиотрассы ли за ним? Опыт делает нас циничными?
Я сама готова была находить красоту всюду, где бы ни оказалась. Родители научили меня видеть её. Мама – в природе, отец в будничном городском урбанизме. Это был мой способ общения с действительностью – видеть лучшее в окружающем мире и людях. Сейчас, глядя на впечатляющую картину передо мной, я задыхалась от нахлынувших эмоций.
– Наверное, я воспринимаю всё всерьёз, а он совсем не имел в виду ничего такого, - я снова пожала одним
– Если ты продолжишь, я решу, что ты встретила Ангела.
– Хорошая, кстати, мысль. Надо бы её проверить.
– Ты серьёзно?
– Ну, а почему нет? Он добрый, чувствительный, равнодушен к красивым женщинам…
– Не к женщинам, а к вполне конкретной одной женщине. Ты же не знаешь, что за дружба их на самом деле связывает. К тому же, с такой оговоркой ангелами можно называть всех, кто… эээ… - она неприлично захихикала.
– Тьфу на тебя!
– я отмахнулась и хмуро замолчала.
Кажется, наша действительность меня безнадежно подпортила. Почему-то стало отчаянно тоскливо. А парень никак не шёл у меня из головы.
– И у него очень красивые глаза, - медленно произнесла вслух, - и нос… и рот… - я говорила всё тише.
– Ууу… Да ты, похоже, попала, маленькая пчёлка.
– Похоже, таки да, - прошептала еле слышно. Мне было грустно и страшно хотелось реветь, но по причинам раньше названным, я этого, конечно, себе не позволила.
Помолчав немного, пытаясь немного уравновесить эмоции, я уселась на краю обрыва, свесив ноги вниз.
– Иногда мне кажется, я напоминаю ему кого-то. Возможно, у него тоже несчастная любовь и ему грустно на меня смотреть.
– Глупости.
– Но версия имеет право на существование. Мы должны рассмотреть все варианты.
– И что значит это «тоже»? У тебя пока ещё совсем не несчастная, - Анька явно усмехалась.
– Треснуть бы тебя по заднице пенкой! – я ухмыльнулась в ответ. – К тому же, это примирило бы меня с происходящим.
– Не понимаю, чем ты недовольна.
– Ты, конечно, не поверишь, но порой я будто чувствую, как он касается меня, как проводит рукой по волосам или щеке, как что-то шепчет на ухо.
– У-уу. Однако, операционная система повреждена сильнее, чем я думала.
– Я ж говорила, ты не поверишь, - снова грустно пожала плечами, потому что это была чистая правда.
Иногда, когда мы садились на привал, или просто беседовали, я была вынуждена отворачиваться или резко вставать настолько невероятным было происходящее. Я буквально физически ощущала, как он касается меня взглядом. И Иллай всегда выглядел очень грустным в этот момент.
– Экий нахал! – сознание было крайне лаконичным и ограничивалось, в основном, односложными замечаниями.
– Совсем нет! Это каждый раз было настолько мило и даже… целомудренно, и, пожалуй, это самый оригинальный способ очаровать девушку, который я знаю, - Анька бы сейчас ткнула меня в бок и засмеялась. – Только вот я не уверена, что это всё относится именно ко мне. Потому что в основном со мной он холоден, хоть и вежлив. Объясняет всё так терпеливо и по-деловому. А в разговорах почти всегда какой-то отстраненный. Даже Радоглаз и тот с большим теплом общается.
– Тот ещё тип!
– Да брось-ка, отличный парень! Хоть и прихрамывает. Ну и шепелявит. Ну и халат этот дурацкий! – в этот раз я сама рассмеялась вслух.