Зигальга
Шрифт:
– То есть квантовый скачок – это личный прорыв каждого? Что ж, вполне логично.
– То, о чём говоришь ты, это, когда большая часть людей уже обретет свой персональный рай, тогда и мерность вокруг них сменится на более высокую, подвижную. Много таких в твоём мире?
Я медленно покачала головой.
– Признаться, у меня не очень много знакомых, - добавила я, оправдываясь, - Может, таких уже и достаточно.
А обо мне самой, так вообще речи не идет. Со своими переживаниями я сейчас вообще где-то между мирами не больше. Слишком много для
– Ты спрашивала, при чём здесь ты?
Точно, совсем забыла.
– В силу генетических и физиологических особенностей, твоё тело может легко переносить любой спектр вибрационных волн и перемещаться между мерностями без завершения телесного опыта.
Что???
– Как это? Нет, то есть, я понимаю как. А что разве бывает ещё и с завершением? – ух, это, к вашему сведению, никуда не годится. И уж точно мне не подходит.
– Бывает по-разному. Тебе беспокоиться не о чем совершенно. Твоему организму по силам перемещаться по заселенным плотностям, исключая самые низшие. Хотя, и это возможно, но не рекомендуется. Для этого есть специальные странники, с настройкой на более низкие частоты. Да, это тоже непростой труд, - она ответила на мой удивленный взгляд, - Что касается наивысших трёх миров, это вопрос тренировки и вероятных возможностей.
Я не очень поняла про вероятности, и о каких тренировках речь.
– Иллай, хранитель, говорил мне о том, что странники перемещают энергию от мира к миру при необходимости. Это теперь и моя обязанность тоже?
– Нет никаких обязанностей. Есть свобода воли и веление сердца - ты просто не можешь поступить по-другому.
– Ну, это как раз понятно, а что же с энергией?
– Иногда снаружи приходит очень мощный поток. Он должен пройти насквозь к самому центру каждой из плотностей. Бывает так, что он останавливается, блокируется в одном из миров. Странник чувствует это физически.
У меня выступил холодный пот. Я знала, о чём она. Со мной случалось так, что я буквально металась по дому или по улице, разрываемая непонятным чувством, или чудовищной головной болью. Всё заканчивалось, когда я в отчаянии скидывала туфли или кеды и босая вставала на землю или выходила на балкон, закрывала глаза и буквально видела, как яркий свет устремляется через моё тело к Земле. Он начинался невыразимо далеко, за пределами планеты. Обычно после этого мне становилось легче, и я была способна снова быть человеком, а не искрящей проводкой.
– Это происходило в твоём мире. Но такое случается везде, – женщина кивала головой.
– Я бы назвала это чувством самосохранения, а уж никак не свободой воли, - усмешка моя получилась угрюмой. – Обычно, если мне не удавалось вывести эту штуку, я почти умирала, так плохо мне было. А вы говорите – веление сердца.
Женщина осталась совершенно невозмутима, очевидно, моя жалоба её совершенно не тронула.
– И, всё же, это твой выбор, воспринимать энергию или нет. Ты можешь выбрать и по-другому, – картинка пробивалась ко мне настойчивым колокольчиком, - Твой дух же выбирает
А я вдруг поняла, что это, вероятно, единственная возможность в жизни сказать лично, не просто в небо, не просто лугу или реке. Я давно прекрасно отдавала себе отчет в том, кто именно передо мной, сама испытывая перед нею трепетное благоговение. А от её слов меня наконец-то прорвало. Любовь, изо всех сил сдерживаемая последние дни, хлынула бескрайним потоком, заполняя меня саму и стремясь дальше, к тому миру, в котором она в эту секунду нужнее.
– Да, Делия. Это так, - она спокойно и медленно кивала мне.
Неожиданно для меня самой, я робко шагнула к ней и обняла. Она была тёплой и твердой. А я не могла по-другому. Я любила её всей душой, всем Духом. Всегда. Всю свою человеческую жизнь. И до неё. И я знала, что она чувствует это тоже. Потому что иначе и быть не могло. Иначе меня не было бы здесь. Иначе никого не было бы. Никакого из этих проявленных и не проявленных. Мы все её дети. Я задыхалась от этой невозможной любви, шепча:
– Спасибо, спасибо тебе, и я люблю тебя, всегда любила. И они тоже любят. Просто тех, кто спит ещё слишком много. Прости… Ты… прекрасна. И мне жаль. Мне так жаль…
– Я знаю. Мы тоже любим тебя, Делия.
Она вытерла мои слёзы. А они побежали снова. И, приложив ладонь к моему лбу, добавила:
– Велению сердца, моё прекрасное дитя.
Яркий свет ослепил меня…
– …Велению… - голос доносился издалека и сверху, - Сердца…
…И померк. И ручей, и листики берёзы. А потом я услышала:
“Ну, давай же, Делия! Ну же, малышка!”
Я взглянула на Лиллайю, не в силах рассказать о произошедшем. И со вздохом опять опустилась на траву. У Иллая вырвался сдавленный стон, а женщина обернулась к нему и тихо сказала:
– Тебе лучше уйти.
– Нет-нет. Все в порядке, - я резко поднялась, останавливая его рукой, и поморщилась. Голова ещё кружилась. – Со мной всё в порядке. Просто… Столько эмоций, - я покачала головой, поднеся руку ко лбу. – Долго я была без сознания?
– Довольно долго для обморока. Около часа или немногим больше, - тихо произнес Иллай.
Что??? Нет-нет. Мы разговаривали не больше пятнадцати минут.
– Скачок давления, - Лиллайа, как всегда, была само очарование, - Ну ничего, ты скоро привыкнешь.
– Не надо. Не надо привыкать, - услышала я шёпот юноши.
– Пусть останется дома. В безопасности.
– Держи себя в руках. Решаем не мы. Мы можем только предложить, - её лица не было видно, она как раз отвернулась в сторону.
– Я не допущу этого.
– Ты не можешь. Не имеешь права. Хочешь, чтобы брат отвел её? Боюсь, ты взялся за непосильную задачу.
Ч-что? Ничего, что я тут стою, в смысле сижу? Я переводила взгляд с одного на другого. Но они просто смотрели друг на друга.