Зигзаги судьбы
Шрифт:
– Ну и зря.
– Зря?
– Сомневаюсь, что эти часы нужны Блэкуоллам. Они люди состоятельные. Ладно, я не претендую на квартиру или подарки. Но кольцо – совсем другое дело. Ведь это я заплатил за него.
– Половину! Ты ведь сказал, что мы должны быть равноправными партнерами и что мне следует заплатить половину. Помнишь?
Уолтер вяло усмехнулся. Чувствовалось, что пыл его поугас, но сдаваться он не собирался.
– Пусть так, но я не могу позволить себе выбросить на ветер полторы тысячи долларов!
Грейс подбоченилась и расправила плечи.
– Полторы?
Уолтер съежился, но было ясно, что он еще не сломлен. Он работал на Уолл-стрит через день. Когда коллеги по работе называли его акулой, ему это нравилось. А когда акулой его называли конкуренты, он даже благодарил их. Из любых сделок, несмотря на обстоятельства, Уолтер всегда пытался извлечь выгоду. И вот до Грейс наконец дошло – из их отношений он тоже пытался извлечь выгоду.
– Ну, полторы тысячи, две, – вяло пробормотал Уолтер. – Какая разница? Просто отдай мне полторы тысячи, и я исчезну из твоей жизни.
Грейс уставилась на бывшего жениха. Ни попытки извинений, ни угрызений совести. Только очередное предательство. Как она могла быть такой дурой?
Возмущение усиливалось. Наконец наступил момент, когда возмущение Грейс переросло в злость. А ведь она никогда не злилась. Ни после очередной выходки отца, который не пропускал ни одной юбки. Ни после общения со старшей сестрой, которая кичилась своим превосходством, или с матерью, которая предпочитала вести себя как эгоистичный ребенок, а не как взрослая женщина. Нет, Грейс Коулбрук никогда не приходила в ярость. Но вот внезапно, стоя посреди кучи полураскрытых коробок со свадебными подарками, Грейс почувствовала, что ярость изливается из нее, словно лава из вулкана.
– Убирайся.
– Послушай, Грейс...
– Убирайся, пока я не вызвала полицию!
Уолтер принял воинственную позу.
– Я хочу получить свои деньги, Грейс. Ты должна мне полторы тысячи.
И тут Грейс не выдержала. Выхватила из развернутой упаковочной бумаги серебряный подсвечник и швырнула. Подсвечник пролетел в нескольких дюймах от головы Уолтера, ударился о противоположную стену и с грохотом упал на паркет. Наглец широко раскрытыми от изумления глазами уставился на свадебный подарок.
– Ты могла убить меня.
– Жаль, не получилось!
– Сумасшедшая! Такая же полоумная, как твоя мать. Я знал это, но сказал себе, что это не имеет значения. Ведь у твоей семьи водятся деньги. – Уолтер наклонился вперед. – Но за любые деньги не стоит жениться на бесчувственной рыбине, которая ничего не понимает в мужчинах!
– Что ты такое говоришь? Ты же сам не допускал близости, говорил, что хочешь подождать до свадьбы.
Уолтер с высокомерным видом провел ладонью по волосам.
– Черт побери, да я бы с радостью ждал вечно. Ты ведь даже целоваться не умеешь, и фигура у тебя совершенно нескладная.
Голова Грейс откинулась назад, словно от пощечины, у нее не было сил сдерживаться.
– Прошу тебя, уходи, – пробормотала она.
– Ладно, уйду. Но не надейся, что я забуду про свои деньги.
Захлопнув за Уолтером дверь, Грейс
Грейс снова глубоко вздохнула, стараясь ни о чем не думать. Нельзя было позволять Уолтеру оскорблять ее. Он старался отомстить за то, что она сбежала от него из церкви. И говорил гадости только для того, чтобы оправдать свое безобразное поведение. Сколько раз она наблюдала, как отец вел себя точно так же! Влипал в историю, а затем искал способ обвинить других. Нет, она ни в чем не виновата. Ладно, все будет хорошо, сказала Грейс сама себе, чувствуя облегчение, такое же, как в тот момент, когда засунула в шкаф свадебное платье.
Медленно ступая, она прошла на кухню. Машинально начала извлекать из шкафов кухонную посуду. Грейс решила что-нибудь приготовить. Наверное, чтобы избавиться от отчаяния. Но почему от отчаяния? Да, она лишилась жениха, переспала с незнакомым мужчиной, возможно; за эту ночь стала совершенно другим человеком. Но она не впала в отчаяние. Наоборот, стала сильнее, чем была.
Грейс достала муку, сахар, яйца – слава Богу, она не выбросила их из холодильника перед отъездом в свадебное путешествие, – пакет со сливками, пряности, и уже к полудню на кухонном столе красовались маленькие пирожные, приготовленные по ее любимому рецепту.
Закончив посыпать еще теплые пирожные мятным порошком, Грейс оглядела свое творение. И почувствовала прилив оптимизма. Все наладится. Просто надо найти способ в ближайшие лет десять избегать встреч с соседом.
Но нет, так не получится. Возможно, ей придется переехать...
Глава 3
Джек проснулся с трудом. Голова болела, тело ныло от неутоленного желания. Он выругался, вспомнив странную ночную женщину. Кажется, ее звали Холли.
Вздохнув, Джек прищурился. Вчера ночью он занимался любовью с незнакомой женщиной... специально вышел за ней на улицу.
Он попытался убедить себя в том, что он врач, а женщина, сидевшая февральской ночью в одиночестве на скамейке, нуждалась в помощи. Но в душе Джек понимал, что не все так просто. Он ощутил волнение, увидев ее, а на улице, когда она оказалась всего в нескольких шагах от него, это волнение перешло в настоящее возбуждение. Он так возжелал ее, как не желал еще ни одну женщину. И пока будет жив, не забудет, как незнакомка ринулась в его объятия и ту страсть, которая охватила их обоих.
Черт побери, он не мог бы даже точно сказать, что его привлекло в ней. В последние месяцы он встречался с несколькими женщинами, и каждая обладала той классической красотой, которая кружит головы мужчинам. А Холли, если это действительно ее имя, вовсе нельзя было назвать красивой. Темные курчавые волосы, светлая кожа, пухлые губы, большие голубые глаза... а вместе – ничего особенного.