Зима гнева
Шрифт:
– Снять этот колокол к Хелле…
– Нельзя. Пойдут слухи и сплетни.
Жом Тигр фыркнул.
– Тогда давай попросту зальем его воском. Или снимем с колокола язык.
– И как я сам не догадался?
Жом Тигр пожал плечами. Какая разница? Главное – сделать. А там…
Интересно, как будет звонить колокол, которому нечем звонить? Забавно…
Анна, Россия.
– Пааааапс!
– Кира, нет!
– Ну, Пааааапс!!!
Кира ныла.
Активно, противно, неутомимо. И – пока напрасно.
Борис Викторович был неумолим.
– Никаких поездок!
– ПАААААААААААПС!!!
– Кира, я непонятно выразился? Ты остаешься дома.
– Все едут, а я, как дура!?
– Как умная. Я против.
Анна постучалась в кабинет в самый подходящий момент.
– Я могу войти?
– Можете. И объясните заодно этой балбеске, что она никуда не едет!
Кира в очередной раз взвыла.
Анне стало жалко девочку. Что в старости – насмешка, то в юности целая трагедия. Но что именно?
– Куда нам надо ехать? И что происходит?
– Нюся! – взвыла благим матом Кира. – Папс обурел!
– Цыц, паршивка!
Борис Викторович с размаху треснул ладонью по столу.
Аня подняла ладони.
– Борис Викторович, так куда хочет поехать Кира?
– На какой-то косплей…
– Что за косплей? – повернулась Аня к Кире.
Все оказалось не так страшно.
Косплей – оказался всего лишь костюмированной игрой. По некому Гарри Поттеру.
Школьники сорганизовались, поделили роли – и хотели пару дней провести в усадьбе дворян Рахманиных.
Нет, не тех, из которых композитор вышел. Просто – Рахманины.
Усадьба сейчас тем и жила, что принимала тусовки, в ней проводили вечеринки, приемы, приглашали туда гостей…
Школьникам такой подарок устроил отец одного из учеников параллельного класса. Мальчик фанател по мирам Роулинг, читал все, что достанет, носил полосатые шарфы – исключительно красно-желтые, "Битловские" очки, даже шрам себе хотел сделать в специальной клинике…
Пока отец останавливал.
А вот подарить ребятам пару дней косплея?
Это запросто! Пусть играют дети.
– Я буду Нимфадорой Тонкс! Я уже договорилась, и костюмчик есть, и вообще…
Кире эти самые Тонксы и Поттеры ну ни о чем не говорили. Главное, что это не заразно. Но…
– Борис Викторович, когда и поиграть, как не в молодости?
Лицедейство Аделина Шеллес-Альденская крайне не одобряла. И это было еще одним доводом в пользу Киры.
У ребенка должно быть нормальное детство. В том числе, и общение со сверстниками в неформальной обстановке.
– Анна, вы понимаете, что там может
– Догадываюсь. Но ведь с Кирой могу поехать я?
– Мне еще гувернантки не хватало! – обиделась девочка.
– Я могу поехать не как гувернантка.
– А как кто?
– Как твоя двоюродная сестра, к примеру. Дальняя родственница по материнской линии. Или по отцовской. И Борис Викторович будет спокоен, и тебе, наверное, будет уютнее. Все же лучше, когда есть кому о тебе позаботиться…
С этой точки зрения Кира вопрос не рассматривала.
– Как позаботиться?
– Хотя бы костюм погладить. Или бутерброд приготовить. Скажи, что я возьму на себя часть кухни – и ко мне будут относиться спокойнее.
– Хм…
Кира задумалась.
Соглядатаи ей были не нужны.
Вот кто, скажите мне, кто захочет ехать на косплей со взрослыми на шее!?
Это легче сразу удавиться!
И не оторвешься в свое удовольствие, и всю малину… обкакают.
С другой стороны – это не абы какие взрослые, это Аня. А она почти своя…
За прошедшее время Кира привязалась к Анне.
Они вместе готовили, вместе занимались домашним хозяйством… и Кире неожиданно понравилось.
Уборку делать – нет, это не так интересно. И белье гладить скучно.
А вот организовать работу других людей так, чтобы все было сделано словно само собой, без сбоев, без проблем, без хаоса… Анна распоряжалась, спокойно и деловито, она никого не оскорбляла и не давила авторитетом. Но все делали так, как она хотела. И именно то, что нужно.
Как-то она умела это объяснить…
Оказывается, так тоже можно!
А блюда, которые Анна готовила, словно бы мимоходом?
Сервировка стола?
Борис Викторович пару раз приглашал друзей, так все норовили потом пролезть на кухню – и к кухарке! И все такие невинные…
Точно – хотят увезти!
А знали б они, что это Анна – вообще не выгнать было бы!
– Нюся, ты…
Анна едва заметно улыбнулась краешками губ.
– Я постараюсь не дать тебе наделать…
– Глупостей?
– Нет. Того, о чем ты потом пожалеешь. А глупости – делай, на то и молодость.
– Старушка нашлась!
Кира фыркнула особенно ядовито.
Анна пожала плечами. Простонародный жест, но…
Она – не старуха. Она приговоренная к смерти, разве что с отсрочкой приговора на год. Фактически, она уже умерла.
– Борис Викторович, вы отпустите со мной Киру? Пока у нас есть возможность?
– Пока?
Анна опустила глаза.
– Моего сына скоро должны выписать. Мне придется увольняться. Простите.