Зима королей
Шрифт:
— Мы похоронили его три дня назад, — Мюртах бросил взгляд на человека в капюшоне. Он мог видеть только слабый блеск глаз, но взглянув на длинные пальцы, он узнал его: — Почему ты молчишь, Мелмордха? Ты второй необычный посетитель, который появился у меня после Кэтхэйр.
Мелмордха засмеялся. Откинув назад свой капюшон, он сказал:
— Твои глаза нечеловечески проницательны. Я был в клане О'Руэйрк, и когда явился твой брат, решил поехать вместе с ним.
— Ты направляешься в Лейнстер?
—
— Тебе не стоило бы особенно задерживаться, тем более со мной. Сирбхолл, укрой лошадей, холодно.
Мюртах принял поводья от Мелмордхи. Сирбхолл спрыгнул на землю и повел лошадей в сторону. Мюртах, не сводя глаз с гнедой кобылы, направился к двери.
— Ты настолько не чувствуешь себя в безопасности? — сказал Мелмордха.
— Пф-ф… Люди короля вьются вокруг меня, словно мухи над глазами дохлой коровы. Можно подумать, что я командую тысячью людьми и у всех у них такие же сильные руки, как у моего брата.
— Я слышал, что они своими глазами убедились, что ты готовишь заговор, тогда, в Кэтхэйре.
— Это не я ответственен за это, это они так решили. — Он взглянул на лошадь Мелмордхи, которую Сирбхолл брал под уздцы. — Ты выглядишь на ней хорошо, О'Руэйрк, должно быть, кусает себе локти.
— Он предложил мне за нее десять коров, пять жеребцов и двух жеребых кобыл — одна из них, я думаю, была твоя. Это хорошая лошадь, но уж очень влияет на настроение своего хозяина.
— А! У меня есть вороной пони, который я могу продать ему, если ты добавишь лужок, на котором можно выпасывать его. Говорят, что производительница у О'Руэйрка рыжая кобыла и что он предпочитает иметь хорошую лошадь, чем попасть в рай после смерти.
— Честно говоря, сейчас я бы взял твоего вороного пони для моей сестры.
— Гормфлэйт?
— А какая из моих сестер доставляет мне заботы, кроме Гормфлэйт?
— Од мне не позволит. Я хочу сказать, пригласи ее принять участие в этой торговле. Заходи в дом.
Они вошли. Од и дети уже встали, и Конэлл полз к борзым. Не заметив его, Мюртах едва не споткнулся и не упал на него.
— Од, убери этого детеныша.
Од подхватила Конэлла, свистнула собакам и собрала их всех возле очага. Эйр и Нил сидели на скамье, разглядывая Мелмордху, а Од кидала на него взгляды искоса.
— Эгон, — сказал Мюртах, — уведи своих братьев и сестру и поиграй с ними во дворе. Или займитесь своей домашней работой. Это будет лучше.
Минуя хоровод детишек, вошел и сел Сирбхолл.
— Это была трудная поездка.
— Особенно ночью, — сказал Мюртах. Вошла Од, держа в руках тарелку с мясом на завтрак.
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — тихо спросила она.
— Пожалуй, ты должна покормить детей.
Она что-то
— Вы вытащили меня из постели, ночные наездники, я должен надеть башмаки. Сирбхолл, достань вина для — для него. И скажи Эгону, что они все могут поесть в доме Брендэна.
Он вернулся в спальню; дверь была не совсем закрыта. Сидя на кровати, он надел свои башмаки и зашнуровал их. Од с младенцем у груди игнорировала его. Уже выходя, он обернулся у двери и сказал:
— Когда угомонишься, сообщи мне об этом.
Она сверкнула глазами. Он захлопнул дверь и вернулся обратно к столу.
— Ты сказал, что твой дедушка умер? — спросил Мелмордха.
Мюртах кивнул:
— Он очень ослаб, я полагаю. Он не был настолько крепок, чтобы я мог надеяться, что он в любом случае переживет эту зиму.
— Я очень сожалею. Мне бы хотелось поговорить с ним.
— Ты из-за этого и приехал? Для серьезного разговора? Сирбхолл, прихлебывая вино, пристально смотрел на них.
— Ладно, — сказал Мелмордха. Он откинулся на спинку, положив на стол свои длинные темные руки. — Я слышал кое-что о том, что ты сделал в Кэтхэйр-бай-Таре. Я бы должен был быть с тобой, если бы ты пошел.
— Не с датчанами, — сказал Сирбхолл.
Мелмордха не обратил на него внимания. Глядя на Мюртаха, он сказал:
— Ты уже располагаешь всеми аргументами для этого.
— Мюртах…
— Сирбхолл, успокойся. — Он взглянул на Мелмордху. — Я не могу. Ты тоже знаешь все аргументы по этому поводу.
— Я не знал, когда они, Сигтругг и Гормфлэйт, говорили со мной, что они имели в виду представить ярлу Оркнею. Клянусь в этом.
— Мелмордха, ты всегда смущаешься, как любой другой человек. Ты просто невезучий, только и всего.
Выразительный рот Мелмордхи выгнулся в улыбке, его глаза перебежали на Сирбхолла и снова на Мюртаха.
— Ты должен признать, — сказал он кротко, — что я, по крайней мере, дал ирландский совет датчанам.
Мюртах засмеялся:
— И ты плохо играешь в шахматы. Об этих двух случаях с тобой в Ирландии знает каждый.
— Что ты им должен, что ты не хочешь идти со мной? Верность?
— Я не должен им ничего. Не думай, что я настолько кроток, что я не думал о том, как содрать с них шкуру за это.
— Я знаю. Мы говорили об этом однажды, помнишь? Тогда я подумал, что ты благоразумен и выдержан, но теперь… Как думает человек с мечом в руке. — Мелмордха улыбнулся. — Я был удивлен, что они держали совет в Таре. Мелсечлэйн явно в это дело залез по уши.