Зима, которой не было
Шрифт:
— Оно засыхает, скорее вытри…
Акиншев исчез на пару секунд, а затем вернулся с бумажным полотенцем. Тем временем я написала папе смску, что все хорошо, и попыталась окончательно прийти в себя — говорят, такое не осознаешь сразу…
Остальные пару часов я провела словно в коматозе. Помню, как приняла душ, как надела чистую ароматную футболку Артема, босыми ногами прошлепала к клетке с попугаем и покормила птицу. Затем с Акиншевым мы жадно покурили и на двоих разделили последний кусок торта — он слизывал крем с моих пальцев, а затем вновь и вновь размазывал его
Около двух часов ночи мы отправились спать. Было славно, что ни я, ни Артем не любили ложиться раньше полуночи. Кровать казалась тесноватой для двоих, но в объятиях я забывала о любом неудобстве. Отныне все, чего я хотела — засыпать вот так каждый день.
— Мне всегда хорошо с тобой, — произнес Артем, накрыв мои глаза своей ладонью, — как никогда не было. Наверное, ты ведьма или вроде того…
— Ага, — усмехнулась я в ответ, положив свою руку сверху. Я находилась в полной темноте, и это обостряло мои ощущения — запах тела юноши вновь стал явным и пленительным, а его дыхание я слышала как собственное. — Если бы я была ведьмой, то наколдовала бы себе всякого и жила без проблем.
— Может быть, пока ты маленькая и слабая ведьма?
Я вздохнула, запрокинув голову так, что ладонь Акиншева сползла мне на лоб.
— Я просто… маленькая и слабая.
Он ничего не ответил. Я тоже продолжала молчать, пока не услышала тихое сопение под ухом. Приложив усилие, я поднялась, ощутив сдавливающую боль в бедрах. Почему никто не рассказывал мне, что это так, черт подери, больно?
— Артем… — мой шепот был едва слышен. — Ты спишь?
Парень забавно повел бровью, затем дернул уголком рта, но так ничего и не ответил. Гораздо лучше за него говорила высоко вздымающаяся грудь и размеренное дыхание.
Я грустно усмехнулась и легла ровно на спину, глазами сверля потолок. Потолки везде одинаковые, но только здесь, рядом с Артемом, я могу представить над собой звездное небо. Свои семнадцать лет я отметила так, как никогда раньше. Я действительно морально взрослела с каждым годом и теперь начала замечать это сама.
Похоже, мне впрямь пора меняться…
***
Есть ли жизнь после секса? Есть, конечно. Довольно странно глядеть на мир глазами человека, который знает, что находится «по ту сторону». Я не культивировала в себе девственность, но ее потеря все же сказалась на мне. Первые дни сомнений и легкой боли сменили дни еще большего желания. Я набрасывалась на Артема при встрече так, словно мы не виделись несколько дней. Кажется, его удивляло мое поведение, но улыбался он все равно как дурачок.
Папа, кажется, ничего не заметил. Я вообще-то не ожидала реакции — он бы заподозрил нечто неладное, если бы у девушек после дефлорации вырастал третий глаз на лбу. И то с вероятностью семьдесят процентов. Меня в тот момент больше беспокоил вопрос о том, что сказать насчет попугая, которого я назвала Стешей. Проворный и невероятно милый, он мог часами упоительно скакать и издавать нечленораздельные
— Ева, — изумленно произнес отец, когда увидел птицу, грызущую прутья своей решетки. Попугай стоял возле окна, где ему доставалось максимум солнечного света. — Что это?
На такой банальный вопрос хотелось ответить сарказмом, но я попыталась сгладить углы:
— Знаешь, папа, мне уже семнадцать…
— И?
— Я взрослею, и мне хочется о ком-то заботиться. Поэтому я скопила денег и купила Стешу себе на день рождения. Знаешь, у них были скидки для именинников в зоомагазине и вообще…
— Стеша, — вздохнул отец, глядя на птицу. Честно сказать, пернатых он не очень любил. — Если это как-то поможет тебе в адаптации ко взрослой жизни, то я только за. Но попугай живой, и о нем нужно заботиться. Ты не забудешь об этом?
— Никак нет! — громко заявила я, шутливо отдав честь.
Папа улыбнулся, глядя на меня, а затем изрек:
— Я хочу, чтобы ты была счастлива, только и всего. Для этого нужно иметь чувство меры. Ты отвечаешь за все свои поступки.
Он многозначно взглянул на клетку, а затем на меня.
— Кстати, как прошла ночевка у Леси?
Я активно закивала, а затем изрекла:
— Отлично. Давно так не отдыхала.
В плане эмоций папа всегда был проницательным человеком, однако стоило мне заулыбаться или как-то проявить позитивный настрой, он забывал обо всем и радовался, словно ребенок. Я знала: он боится, что я склонна к депрессиям, как моя мать.
— Я рад, — кивнул он. — Отдыхай.
На этом наша беседа по поводу Стеши и дня рождения закончилась. В общем-то, я ожидала адекватной реакции от отца и ее дождалась. С того самого дня моя жизнь потекла привычной чередой.
Быть честной, я не сразу решила рассказать обо всем Лесе. Около недели с таинственным видом я блуждала вокруг да около, изводя подругу. Хотя мне кажется, она и не думала, что я вот так запросто переспала с парнем — я же похожа на консервную банку, на которой даже ключа нет. К концу недели я все-таки решилась раскрыть главную тайну, но все обернулось не так, как я хотела…
— Эй, — я поймала Лесю за плечо в школьном коридоре перед первым уроком. День начался странно — она не написала мне ничего, хотя регулярно сообщала о том, как ненавидит утро. — Привет!
Леся резко обернулась, рассеянно взглянув на меня. Тут же она остановилась прямо посреди движущейся толпы и заправила за ухо прядь волос.
— Привет, — ее голос был тихим. Будто она говорила с кем-то другим.
— Давай отойдем, — настороженно порекомендовала я, отводя девушку в сторону. — С тобой все в порядке? Выглядишь не очень.
Леся впрямь была тусклой и нервной. Тут же она улыбнулась, и уголок ее рта предательски скривился, выдав ложь.
— Все нормально, — закивала Леся, вновь странно озираясь. В ее подрагивающей руке был с неистовой силой зажат мобильник. — Я сейчас на урок иду. Давай спишемся минут через пятнадцать.