Зима в Эдеме (пер. О. Колесникова)

Гаррисон Гарри

– Еще когда мы рождаемся, мы начинаем умирать. Я знаю, что однажды моя душа будет там. От приближения этого дня мне становится холоднее, чем от ветра. Неужели ничего нельзя сделать?

– Керрик однажды повел нас против мургу и одержал победу.

– Не называй его имени. Он ушел и оставил нас умирать здесь. Он больше не поведет нас.

– Он оставил тебя или ты оставил его, сильный Херилак? – тихо спросил Саноне.

Херилак разозлился и начал было говорить, но замолчал. Он поднял вверх руки и сжал кулаки, затем снова их разжал.

– Если бы

охотник спросил меня об этом таким тоном, я бы ударил его. Но не тебя, Саноне, потому что ты умеешь заглянуть в душу любого из нас и узнаешь самые сокровенные мысли. С тех пор, как был уничтожен мой саммад, во мне живут два человека. Один из них все время гневается, хочет убивать, отвергает дружбу. Это Херилак, отвернувшийся от Керрика, когда ему потребовалась моя помощь. Но дело сделано. Если бы он был здесь, я бы нашел, что сказать ему. Но он ушел, умер на севере. Теперь, когда мы в этой долине окружены мургу, я чувствую, как мой гнев угасает, и я чувствую себя другим человеком. Может быть, это слишком поздно.

– Никогда не поздно пойти верной тропой Кадайра.

– Я не знаю вашего Кадайра, но в чем-то ты прав. Эрманпадар раздул искру, которая стала моей душой. Очень скоро моя душа засияет среди звезд.

– Тропа ведет нас в скалы, чтобы что-то увидеть. Мы можем только следовать по ней.

Костер погас. От него остались только тлеющие угли.

Ветер становился сильнее, звезды ярко сияли в чистом ночном небе. Саммады и саску спали, а мургу подходили ближе с каждым днем. Саноне посмотрел на опущенную голову Херилака и подумал, кто в этой долине будет встречать весну, когда появятся первые зеленые ростки, пробивающиеся из земли к свету.

Глава 42

Побережье Энтобана было похоже на темную тень на востоке в угасающем свете дня. Когда лодка приподнялась на гребне волны, стало возможным увидеть снежные вершины гор, все еще имеющие красноватый оттенок уходящего солнца.

Керрик посмотрел на Калалека и снова заговорил, на этот раз тщательно подбирая слова и стараясь держать себя в руках.

– Вода почти кончилась.

– Я не хочу пить.

– Но я хочу. Армун страдает от жажды. Мы должны идти к берегу и наполнить мешки водой.

Даже в сгущавшихся сумерках Керрик видел, как дрожь прошла по всему телу Калалека, а шерсть на его шее встала дыбом.

– Нет, – сказал Калалек и снова задрожал. – Это земля мургу. Я однажды видел их, убивал их. Никогда этого больше не повториться. Мне жарко. Мы должны идти на север.

Он налег на весло, парус захлопал, и они все подались назад. Керрика это еще больше разозлило, но Армун, положив свою руку на его, охладила этот гнев.

– Дай я с ним поговорю, – прошептала она. – Крик здесь не поможет. Ты в этом сам убедился.

– Тогда поговори с ним сама, – он отпихнул ее руку и пошел поправлять парус. – Убеди его. Нам нужна свежая вода.

Калалек вздрогнул от ее прикосновения. Армун подождала, пока дрожь не прекратилась.

– Много воды, – пробормотал он.

– Ты знаешь, что это неправда. Она

скоро кончится, и тогда мы должны будем причалить к берегу.

– Земля на островах. Идти назад, а не к берегу.

Она заговорила с ним, как с ребенком:

– Мы не знаем, на каком расстоянии отсюда находятся острова. Духу ветра это не понравится. Не потому ли так долго нам дуют хорошие ветры?

– Не сегодня, не вчера.

– Тогда Дух услышал тебя, и он разгневается.

– Нет!

Калалек прижался к ней, потом сообразил, что делает, и запустил руки к ней под свободную одежду, чтобы они отдохнули на ее голой спине. Она не оттолкнула его: сейчас был не тот случай. Керрик не мог видеть, что происходило, в темноте. Они, несмотря на страх Калалека, должны причалить к берегу. Он теперь представлял собой настоящую проблему, потому что путешествие на юг выгнало из головы Керрика все темные мысли. Вместо этого они переместились в голову парамутана! Теперь Армун вместо Керрика должна была успокаивать его; она должна была быть сильной. Она знала, как это можно было сделать достаточно хорошо. Охотники тану и мужчины – парамутаны были очень похожи: быстро впадали в гнев, были яростными в борьбе, изливали целые потоки чувств. Но она должна быть терпеливой. Калалеку, как и Керрику перед этим, нужна была ее помощь. Его руки двигались по ее коже, опускались ниже спины, и она нежно их оттолкнула.

– Калалек не боится огромного уларуака, который плавает в северных морях, – сказала она. – Он лучший убийца уларуака, и сила его рук кормит нас всех.

– Да, – согласился он и снова потянулся к ней, но она отстранилась.

– Калалек убивает не только уларуака, он убил и мургу. Я видела, как он убивал мургу. Он – могущественный убийца мургу!

– Да, – сказал он громко. – Да! – Ему казалось, что в руках он держит копье, и он замахнулся им. – Да, я убил их! Как я убивал их!

– Значит, ты не боишься их: если ты увидишь мургу, ты убьешь их снова.

– Конечно! – Его настроение с помощью Армун в корне изменилось, и он бил себя в грудь кулаками. – Нам нужна вода – к берегу! Может быть, найдем там нескольких мургу и убьем их заодно.

Он понюхал ветер.

– Слабый ветер, низкие паруса. Я покажу вам, как надо грести.

Но не этой ночью. Через некоторое время он уже обливался потом. Армун отдала ему остатки воды. Керрик занял его место; он тяжело налегал на весла и греб к земле. Калалек погрузился в тревожный сон, и Армун надеялась, что, когда он проснется, его настроение улучшится.

Ночь была тихой и теплой, звезды прятались за низкими облаками. Армун сменила Керрика на веслах, так как они шли прямо к земле. Луна то пряталась за облака, то снова появлялась, помогая им идти прямо по курсу. Пока Калалек спал, они постоянно меняли друг друга, пока не услышали впереди шум прибоя. Керрик стоял на носу и мог видеть только пену, там, где волны набегали на берег.

– Это похоже на пляж, а не на скалу, и волны маленькие. Пойдем прямо?

– Разбуди Калалека, пусть он решает.