Зимнее чудо для босса
Шрифт:
– Правда? – смутилась я. – Это несколько странно.
На форумы и выставки я частенько с Борисом Николаевичем ездила. Но ни разу не слышала, чтобы он меня расхваливал. Все же, я секретарша, а не топ-менеджер.
– Хм, не хочу вас оскорбить, но объясню, – Андрей Павлович немного смутился. – Когда мужчина появляется в компании молодой, красивой девушки, и эта девушка ему не жена, сразу возникают подозрения. Некоторые молчат, а некоторые шутят в мужской компании. Вот Дорофеев и кидался на вашу защиту, что
– Что я не эскортница, и не любовница, – вздохнула я.
– Именно, – кивнул он. – И самую полную и впечатляющую характеристику на вас я уже получил. Именно на том форуме. Давайте я расскажу про обязанности, обсудим финансовый вопрос, и если вас все устроит, то я по традиции дам вам сутки на то, чтобы обдумать решение. Не люблю, когда кандидаты сгоряча соглашаются, а затем понимают, что зря. Работы у нас много. Итак…
Я слушала Андрея Павловича, и понимала, что соглашусь на эту вакансию. Зарплата выше, чем у меня была. Обещают, что переработок не будет, а для меня из-за Лизы это важно. Обязанностей много, как и на прошлой работе, но я привыкла быть не просто секретарем, а чуть ли не заместителем директора.
– Вижу, вас все устраивает?
– Устраивает.
– Завтра в районе одиннадцати я буду ждать вашего звонка. Обдумайте все как следует, сравните с другими предложениями, и… я вас жду, – улыбнулся Андрей Павлович.
Я поднялась со стула, мужчина тоже, демонстрируя вежливость, по которой я успела соскучиться.
Точно соглашусь! Я бы и сейчас выпалила: «Я согласна!», но раз уж здесь такие традиции… не самые плохие, надо сказать, придется выждать день. На свою первую работу я именно что сгоряча и устроилась, а затем чуть с ума не сошла, когда узнала, что я не девушек-хостес на работу в Китай искала, а кое-кого другого.
Вышла из приемной и, как обычно, умилилась своей красавице-дочери: сидит, рисует, прикусив кончик языка. Присела перед Лизой, та подняла на меня голову, потянулась, и чмокнула в щеку.
– Ты улыбаешься!
– Кажется, я нашла работу.
– Ну вот, – надулась дочка, – все же хорошо было. Хочу, чтобы ты дома была!
– Лиз, я же объясняла, – вздохнула я, помогла дочке спрыгнуть с дивана, попрощалась со всеми, и мы вышли из офиса. – Взрослым приходится работать, чтобы были деньги.
– Да я знаю. Но обидно, – пробурчала дочка, и мы вошли в лифт.
– Зайдем-ка в мой старый офис, – сменила я тему, и Лиза радостно закивала – она любила бывать у меня на работе, и Борис Ефимович разрешал мне иногда приводить дочку
Помнится, мне задолжали документы и расчет. И пусть только попробуют не дать. Я, конечно, мягкая, но когда надо умею свое отстоять!
В нашу компанию я вошла в воинственном настроении, которое тут же испарилось из-за кинувшихся ко мне бывших коллег.
– О, Надя!
– Надя пришла!
–
Всюду слышались приветствия, нас окружили мои бывших коллеги. Из рабочих чатов я вышла сразу, чтобы душу не травить, а во флудилке попросила не обсуждать тему моего ухода, и все поняли, что лучше не приставать ко мне – болезненно это.
– Ты за расчетом? – шепнула Василиса из бухгалтерии. – Наш красавчик сказал, что когда ты придешь, чтобы сразу к нему шла. Вернее, не сказал, а прорычал. Документы твои у него в сейфе.
– И как здесь? – я оглянулась, и заметила, что почти все сотрудники в мыле, как загнанные лошади. Перед Новым Годом обычное дело, особенно у логистов-международников.
– Жуть, – Ксюша приобняла меня, и повела к приемной. – Наш красавчик – пятый всадник Апокалипсиса, чесслово! Таким милашкой казался, а на самом деле демон. Иди к нему, и… возвращайся, Надь!
– Ну Ксю! – нахмурилась я.
– Прости, устраняюсь, – подруга выставила руки в защитном жесте. – Как закончишь с ним, заходи, поболтаем хоть!
Угу, поболтаем. Заодно не помешает высказать своим любимым коллегам за то, что два месяца от меня скрывали, что у нас руководство меняется с нормального на невоспитанное.
– Мы к дедушке Боре? – пролепетала Лиза. – Надо было конфеты взять. Мам, ну вот что мы так!
– Мы не к дедушке Боре, мы…
– Вот козел! – услышала я шипение из приемной, и увидела, что за моим столом сидит… ой, надо же, Верочка!
– Привет, – улыбнулась я. – А ты почему здесь?
– Потому что побольше тебя достойна! – рявкнула она. – И не помню, чтобы тебе назначали встречу. Никита Борисович занят!
Я окинула Веру внимательным взглядом, и поняла про себя, что доброты мне не хватает. Измотанная, поникшая, того и гляди нервный тик начнется – вот, как Вера выглядела. На столе кавардак, все бумаги валяются, а не разложены в столе и в шкафу. В углу, где разложены подарки для клиентов, бумага и ленты, вообще тихий ужас. Вот только я не сочувствовала ни капельки.
– Нормально дела не смогла передать, – прошипела Вера. – Из-за тебя все! Позлорадствовать пришла?
– Уволиться пришла окончательно. Скажи Никите Борисовичу.
– Нет! Занят он!
Вот вредная. С первого класса такой была.
Мы могли бы спорить до бесконечности, но Лиза решила все за нас обеих. Позабыв про то, что я сказала, что мы не к Борису Ефимовичу, она открыла дверь в директорский кабинет, и пролепетала:
– Деда Боря, мы с мамой к вам… ой!
– Привет, Лизавета, – услышала я низкий, полный предвкушения, от которого у меня внутри все перевернулось, голос. – Позови, пожалуйста, свою маму. И заходи сама, в приемной я тебя не оставлю. Некоторым не то что ребенка, канцелярию нельзя доверить!