Зимние наваждения

Чоргорр Татьяна

— Мудрая, жди. Я позову.

— Кого, кого он позовёт? — встрепенулась Аю.

— Меня позовёт. К моей судьбе.

— Вильяра, мудрая, а почему ты плачешь?

Вильяра сердито смахнула непрошеные капли со щёк: совсем раскисла. Но раз уж дала слабину при той, кого взялась лечить, объяснись и не пугай её!

— Устала я, Аю. И рана болит — поганая, колдовская.

Ждала новых расспросов, а получила, совершенно внезапно, ещё одни объятия и детскую песенку исцеления. Ладно, от этого-то уж точно вреда не будет. Никому! Вильяра подпела. Так и пели обнявшись, словно две сестрёнки в детских покоях, так и уснули одним клубком.

***

Взглянув на мудрую,

Ромига понял, что времени у неё нет. Совсем. Что будет, пока Рыньи соберётся на охоту, пока Аю поправится? Что-то, наверное, будет, но Вильяры в живых уже не будет с большой вероятностью. Пугающе большой. Значит, и Ромиге дожидаться нечего. Собрал кое-какие пожитки в рюкзак, взял лук со стрелами и копьё, встал на лыжи и укатил в ночь. Благо, темнота наву не помеха, а подмога.

Сторож'a у ворот спросили, хорошо ли он подумал и не желает ли подождать до утра? Но препятствий ему чинить не стали, выпустили.

Дыхание перехватывало от мороза, волосы мгновенно выбелило инеем, но нав не спешил натягивать капюшон, чтобы не проглядеть, не прослушать что-то интересное или, хуже того, опасное. В безлунном небе перемигивались мириады звёзд, снег истошно орал и скрипел под лыжами, словно оплакивал кого. Даже любопытно, на сколько миль разносится эта какофония? Однако маскироваться ему нечем, только положиться на удачу.

Авантюра ли — идти в снега одному, без магии, без связи, почти не зная местности? Да, чудовищная! Так и надо, чтобы Камень скорее явился. А ещё Ромига не посмел никого звать с собой на эту охоту. Бродячие алтари дурят головы голки. Навам — тоже, но Ромигу хотя бы учили противостоять подобному. Потому он разыщет свой алтарь сам, а после уже пригласит Вильяру. Самое слабое место плана: даст ли ему Камень энергии на безмолвную речь? Ну, в крайнем случае, Ромига ногами вернётся за колдуньей.

Часть сугроба встала навстречу одинокому лыжнику, зажгла огни глаз…Застрекотала приветственно, подбежала и начала тереться об ноги: зверь Юни соскучился по хозяйке, а от Ромиги ею хоть немного, да пахло.

— Пойдёшь со мной? — спросил нав, начёсывая мохнатый загривок.

Зверь ответил звуком, подозрительно похожим на неразборчивое «пойду».

— Ну, тогда вперёд, как мы мудрого Латиру искали. Упряжь твою я не догадался взять, так что будешь сегодня не ездовым, а дозорным. Вперёд!

Трудно сказать, насколько Юни осознал задачу, но команде внял: потрусил впереди, рыская по сторонам, изредка оглядываясь на нава.

Поначалу Ромига держался знакомого маршрута по гребням отрогов. Не разгонялся, шёл неспешно. Смотрел, слушал и думал: как найти то, чего не терял? Или тыкаться наобум, или припомнить всё, что ему известно про повадки древних алтарей, и призвать на помощь логику.

Бродячий Камень может объявиться, где угодно, но не вплотную к стоячему. Поэтому, когда Ромига в пургу заплутал над домом Кузнеца, шансов встретить свой алтарь у него практически не было. А вот по мере удаления от тамошнего Зачарованного Камня шансы растут — и будут расти, пока не начнёшь приближаться к другому. Ромига лично знает четыре Камня: у дома Кузнеца, у Синего фиорда, у Ярмарки, и где отлёживался. На самом деле, в угодьях Вилья их гораздо больше. Если хорошенько напрячь память и совместить образ Голкья, который Ромига изучал в Пещере Совета, с подарками Вильяры и наследством Теней, то получится довольно приличная карта. Только неудобно держать её в уме: он остановился и начал набрасывать на снегу грубую, упрощённую схему. Да, лишь на первый взгляд кажется, будто Зачарованные Камни расставлены по лику Голкья безо всяких закономерностей. Во-первых, почти все они — на возвышенных местах, не затопляемых в паводки и высокие приливы. Во-вторых, довольно ясно угадывается

структура, сеть энергетических потоков, и Камни тяготеют к её узлам. В-третьих, не все узлы заняты, и алтарь, скорее всего, придёт на свободное место. В-четвёртых, если алтарь тянется к наву, это будет ближайшее к дому Кузнеца свободное место. Пожалуй, ткнувшись наобум, он угадал перспективное направление поисков.

Подозрительный шум справа — Ромига вскинул голову — Вильярин зверь поднял из сугроба побегайку. Нав засмотрелся на погоню: как мечется зигзагами мелкая дичь, как Юни скачет за ней, бьёт тяжёлыми лапами, щёлкает пастью… Поймал бы уже, если б захотел, но нет, гонит к Ромиге, подводит под выстрел или удар копья… Нав сшиб побегайку в прыжке посреди недорисованной схемы. Зверь, гася инерцию, пробежал наискосок.

— Ну, спасибо, Юни! — рассмеялся Ромига.

Схема на снегу своё отработала, подробнее он зарисует её в тетради. Потом. Может быть. Подобрал добычу, рассмотрел, отдал зверю.

— Ешь, Юни, я не голодный. Я пойду дальше. А ты, как доешь, догоняй.

Зверь глянул с отчётливой укоризной — захрустел костями, разрывая тушку на куски, торопливо их заглатывая.

— Ладно, я подожду тебя. Жуй спокойно.

Юни заурчал и продолжил трапезу уже без спешки. Удивительно понятливая тварь! Между трезвым и пьяным Шапкой, как сказали бы дома.

Итак, впереди угадывается свободное место, прореха в сети Зачарованных Камней. Не точка — область, миль пятнадцати в диаметре. Ну и где в ней искать щуров булыжник? Онга нашёл его, буквально, задницей: присел отдохнуть. И не на холме или гребне, как следует по логике, а на склоне какой-то промоины. Ещё Онга был ранен, расшибся при падении и терял кровь. Но подманивать алтарь своей кровью Ромига не хочет. По крайней мере, не здесь и не сейчас. Далековато ещё до узла, да и место не по нраву.

Ведь если у нава всё получится, то не только Вильяра выздоровеет, но и те алтари-Камни, которые Онга приводил в Пещеру Совета, перестанут бродяжничать, искать себе новых жертв. А выйдет из всего этого безобразия нормальный Зачарованный Камень, будет раскрываться в нормальный круг. И раз уж Ромиге предстоит исполнить ещё одно древнее таинство Голкья, он исполнит его с шиком и блеском, достойным Мистера Безупречность. Выберет для своего Камня местечко покрасивее да поприметнее. На каком-нибудь бугре, где привольнее дышится, откуда видно и горы, и море… Так, ладно, с маршрутом он примерно определился.

Зверь Юни не оставил от побегайки ни косточки, ни клока шерсти, ни пятнышка крови на снегу.

— Юни, ты голодный, что ли? Не охотился в одиночку, тосковал по Вильяре?

Зверь тяжело вздохнул, подошёл и ткнулся лобастой башкой под руку. Нав погладил его, почесал, потрепал мягкие уши. Наговорил ласковых, утешительных глупостей, словно младшему разумному. У самого-то сердце щемит ледяная тоска, а сквозь неё всё неумолимее прорастает ощущение идеальной своевременности, правильности происходящего. То самое ощущение, что Ромигу когда-то пьянило и заводило: во всех смыслах. Теперь бодрит, да не радует. Но пусть укажет путь к цели и поможет не сорваться. Тоже во всех смыслах.

Ближе к рассвету нав стоял на крутом скальном останце, совершенно уверенный: вот оно, искомое место. Безусловно, красивое и приметное. Неожиданно труднодоступное. По наклонному гребню с нависающими снежными карнизами Ромига взобрался один, налегке, оставив Юни возле сложенных в кучку вещей. Зверь просто не пошёл следом: взвыл виновато, лёг и прикрыл нос хвостом. И дело не в крутизне, не в угрозе лавины, а в том, из-за чего нава потянуло сюда. Энергетический узел, средоточие! Звери избегают Зачарованных Камней, и даже если Камень пока ещё не здесь…