Зимние сказки.Дилогия.

Глушановский Алексей Алексеевич

Луны, которая даровала им право и после смерти носиться в бешеной, дикой охоте, такими вот темными и буйными вечерами загоняя бесплотных оленей и пугая зазевавшихся прохожих, на мгновение замечающих в безумной круговерти снега и теней секундный проблеск холодных алых глаз древнего охотника.

Волки не держали обид и зла, но горе тем, кто попадался на пути дикой охоты зимним вечером в лесу или в поле, не имея поблизости надежного убежища. Захватит, закружит снежная вьюга, и лишь весной обнаружат грибники тело неосторожного путника.

Город

был не их местом, однако именно сюда звала их песня. Песня и капли силы, силы, сходной с их собственной, несущей в себе все те же отблески зимы и ночи, ветра и свободы, что составляла и их собственную суть. Силы, которая позволяла ненадолго, очень ненадолго, всего лишь до конца зимы, но все же воплотиться и, если повезет, может, еще раз рвануть острыми клыками податливое, мягкое горло врага.

Искушение было велико. Зовущий их не приказывал, не требовал подчинения. Он предлагал союз и обещал добычу. Он хотел быть не повелителем, но вожаком. И сила, которая от него исходила, позволяла претендовать на это место. Разумеется, после испытания. А если он его не пройдет… Ну что ж, бывает, что за право стать вожаком приходится платить и жизнью. Хорошая смерть для воина.

Волки пришли.

Очередная сорвавшаяся с руки эльфа алая капля не канула за окно, а зависла среди бушующих снежных вихрей. И еще одна. И еще. Торжествующе взвыл ветер… Ветер? Нет! Яростный и печальный волчий вой метнулся среди засыпанных снегом улиц ночного города.

То там, то здесь среди снежных вихрей вспыхивали холодные алые глаза, да и сами вихри, словно по причудливой прихоти ветра, обрисовывали то контуры могучей лапы, то настороженные, внимательные уши, а кое-где мелькали вытянутые, умные морды пришедших на зов зверей.

Ольга поежилась. Эти создания, которых призвал ее названый брат, выглядели опасными. Очень опасными. Кой черт «опасными»! Надо смотреть правде в лицо: от этих мелькающих за окнами во вьюжных порывах тварей, которых Рау обозвал «снежными волками», так и веяло запредельной жутью и невероятным холодом!

– Если ты закончил,– маскируя свой страх за язвительностью, обратилась Ольга к прекратившему петь и сейчас невозмутимо перебинтовывающему руку альфару,– то, может быть, закроешь окно? Я замерзла!

– Не притворяйся,– коротко отозвался тяжело дышащий Рау, вся фигура которого выражала сильную усталость.– Нынче ты являешься пусть еще очень неопытной, но довольно сильной магианой холода. Стихия никогда не навредит своим детям, к которым ты нынче частично относишься. И даже если ты и впрямь замерзла, то ничем помочь не могу. Ритуал пока не завершен, и прервать его сейчас – не самая лучшая идея…

– Не завершен? – Ольга со страхом вгляделась в распахнутое окно, за которым виднелось множество горящих алыми огнями глаз.

– Да. Я призвал волков – и теперь должен доказать свое право командовать ими.– Рау закончил бинтовать руку, и тотчас, словно получив какой-то сигнал, на подоконник вскочил могучий зверь.

Он

был великолепен. Огромный волк, на мгновение замерший в проеме окна, был прекрасен той дикой и смертоносной красотой, которой обладают многие могучие и опасные хищники из тех, на которых люди предпочитают любоваться на картинках, в экране телевизора или, на крайней случай, через решетку зоопарка, но при встрече с ними без дарованной цивилизацией защиты – бегут без оглядки. Бегут, побуждаемые древними, доставшимися еще от пещерных предков инстинктами, которые в тот момент немедленно просыпаются, даруя ясное понимание, что бег – это единственный, пусть и небольшой, шанс на спасение жизни.

Коротко рыкнув, волк внимательно оглядел небогатую обстановку квартиры. В тот момент, когда его глаза скользнули по ней, Ольга с трудом подавила рефлекторный позыв, настойчиво требовавший от нее немедленно забраться под стол и прикинуться ветошью.

– Я тут, Бывший Вожак,– поспешил вмешаться заметивший ее испуг Рау. Коротким, скользящим шагом он вышел на середину комнаты, закрывая собой девушку, и призывно взмахнул мечом.– Ты ведь пришел, чтобы сразиться со мной за право власти над стаей? Так не будем тратить время! – Эльф улыбнулся, обнажая зубы, и направил меч острием на хищника.

С яростным рычанием волк атаковал.

Расширенными от ужаса глазами Ольга следила за схваткой. До сих пор единственным случаем, когда она видела своего названого брата в бою, была их самая первая встреча, и тогда он не произвел на нее особого впечатления. Да, сражался он действительно хорошо. Однако ничего невероятного, превышающего обычный для хорошего бойца уровень, она в тот раз в нем не заметила. (Да и неудивительно… Псы Света тоже были весьма умелыми и опытными воинами, а Рау в тот момент был ранен, и весьма серьезно.)

По этой причине неоднократным рассказам альфара о том, что он был одним из лучших воинов своего народа, особого значения Ольга не придавала, воспринимая их как обычную мужскую похвальбу. Сейчас она полностью переменила свою точку зрения. Скорее, Рау излишне скромничал, описывая свое умение. Два снежно-белых разрушительных вихря кружились по комнате, сцепившись в яростной борьбе. Движения сражавшихся были настолько быстры, что непривычный глаз просто не мог отследить их перемещений, воспринимая их как расплывчатое пятно.

Впрочем, схватка продолжалась недолго. Спустя несколько секунд после начала атаки белая круговерть боя исчезла, и глазам девушки предстал лежащий на полу брюхом вверх и тихо поскуливающий волк, в горло которого упирался клинок ледяного меча.

Рау, в чьих руках и находилось оружие, нетвердо возвышался над зверем, заметно оберегая окровавленную правую ногу. Впрочем, ранение ничуть не убавляло яростного торжества, звучащего в его голосе, когда он громко заявил, не отнимая меча от горла побежденного и обращаясь в сторону окна, за которым по-прежнему виднелось множество алых глаз: