Зимние убийцы
Шрифт:
– Ого! Кто это так тебя разукрасил?
– Неважно выглядишь, Эд, – ухмыльнулся Тарки, его закадычный дружок.
Сами-то они смахивали на юных богов Олимпа – если только вы в состоянии представить олимпийцев с янтарными глазами и лягушачьими физиономиями. Под кожей всех оттенков малахита бугрились могучие мускулы. Из одежды на них имелись только сандалии и ярко-алые набедренные повязки: прочие шмотки у торо-торо были под запретом. Впрочем, в холодное время года им дозволялось носить плащи.
– Есть одно дельце, ребята. Мне требуется моральная поддержка. Как вы насчет того чтобы завалиться в кабак и расшибить парочку-другую голов? –
Друзья переглянулись – и расплылись в улыбках. Ну ещё бы, вволю побуянить, да плюс к тому получить за это звонкой монетой!
– Сможете отпроситься на сегодняшний вечер? Наставник выпустит? – вопрос был не лишним: у торо-торо довольно строгий кодекс, почти как в армии, и самовольная отлучка могла грозить им крупными неприятностями. Но Дорох лишь отмахнулся.
– Ему нынче не до нас. Выдаёт дочку замуж!
– Да, теперь хоть половина народу разбегись, он и не заметит! – подхватил Тарки. – А что за кабак-то?
– Маленький гнусный бар на окраине, – и я вкратце поведал им суть дела.
– Подходи, когда начнет темнеть, – деловито сказал Дорох. – Мы будем готовы.
– Принести какую-нибудь одежду? Не в обиду будь сказано – вы и так парни приметные, а уж в этих храмовых тряпках…
– Да есть у нас всё! – рассмеялся Тарки. – Ты что, и вправду считаешь, будто мы тут безвылазно сидим? Как бы не так!
Ну да, мог бы и сам догадаться, зная эту парочку…
Метель пришла в столицу амфибийного королевства. Миллионы снежинок плясали в воздухе, кружились в струях холодного ветра. Владелец и по совместительству бармен «Пьяной рыбы», которого все знали как Крученого (настоящее своё имя он и сам не сразу мог вспомнить), в очередной раз протер грязной тряпкой стойку и ухмыльнулся. Вот так, пусто-пусто, а потом вдруг хоп – и повезёт; отхватишь столько, что не грех и закрыться пораньше! Всё равно в такую погоду клиентов ждать не приходится. Но – нет, надо быть осторожней. Среди посетителей «Пьяной рыбы» были и такие, кто мог не просто учуять, что ты нынче при деньгах, но и подсчитать с точностью до трито содержимое карманов. Поэтому всё должно быть, как всегда. Хотя…
Крученый вроде бы безразличным, а на самом деле очень внимательным взглядом окинул помещение. Опасных типов, что порой заглядывали на огонек, не наблюдалось. Так, парочка забияк, да и те уже влили в себя столько дешевого пойла, что на подвиги их вряд ли потянет. Ну и обычные доходяги – нищая пьянь, неудачники всех мастей да тощая девчонка-проститутка, уже час нянчившая кружку пива… Бармен вышел из-за стойки и затушил парочку настенных светильников. В подвале, и так не слишком светлом, воцарилась полутьма. Это был знак, что заведение скоро закроется. Завсегдатаи – те, кто ещё мог воспринимать окружающее, слегка оживились, неспешно прикончили содержимое своих кружек и потянулись к выходу. Девчонка не среагировала, продолжая бессмысленно пялиться в пространство.
– Давай-давай, – поторопил её Крученый. – Хватит тут стулья просиживать, иди работай – клиенты, небось, заждались…
Шлюшка ожгла его недобрым взглядом, но благоразумно промолчала и, повиливая тощими бедрами, направилась к дверям. Хе-хе, а девчонка-то с огоньком… Может, намекнуть ей, чтобы подвалила попозже? А, ладно, ну её к князьям преисподней! С такими-то денежками он найдет себе кого получше, не этот суповой набор…
Бабах! От богатырского пинка дверь распахнулась настежь, и вместе с облаком снежинок в дверном проёме возникли здоровенные силуэты. Ещё не успев толком рассмотреть незваных гостей, Крученый понял: дело плохо. Почуяли это и немногие оставшиеся.
Здесь, в трущобах, жизнь быстро учит осторожности – а не усвоившие урок отправляются на корм болотной живности. «Пьяная рыба» опустела в мгновение ока. Бармен попятился за стойку, судорожно нашаривая мушкетон – старьё времен Войны Пяти Княжеств, но весьма внушительного вида, дедово наследство…
– Не стоит, – произнес голос столь же холодный, как пляшущий снаружи снег. – Я всё равно успею раньше. Но если очень хочешь, можешь попробовать, конечно. Кто я такой, чтобы мешать фрогам делать глупости?
Крученый медленно выпрямился, заворожено глядя в черный зрачок ствола, и осторожно поднял руки вверх. Один из гигантов приблизился, подхватил его под мышки и одним движением выдернул из-за стойки. Но бармен словно бы и не заметил этого: всё его внимание было приковано к человеку у дверей. Неспешно спрятав длинный пистолет за отворот плаща, тот снял шляпу и отряхнул с неё снег. Сердце Крученого ухнуло в пятки. Он узнал вошедшего.
– Ну что же, приятель, – сказал я бармену, пододвинул колченогий стул и уселся на него задом наперед, скрестив руки на спинке. – К тебе в гости пожаловал сам господин Доброжелательность с друзьями. Вон того, – я кивнул на Дороха, – зовут Великодушие; а вот этого, с большой колотушкой – Милосердие. Хорошая компания, чтобы скоротать долгий зимний вечерок, верно?
Плюгавый типчик в ужасе таращил глаза. Ещё бы; наверняка не ждал, что я заявлюсь в гости снова, да не один, а в сопровождении мускулистых ребят… Добро пожаловать в реальный мир, мой недальновидный друг. Интересно, на что ты надеялся? Или я впрямь произвел впечатление безобидного туриста… Теперь главное – не терять ритм, шаг за шагом повышая градус ужаса. Он сам расскажет всё, что я хочу знать.
– Господин Великодушие, зафиксируй клиента, да понадежнее. Не люблю, когда они начинают выкручиваться. Господин Милосердие, найди какую-нибудь железку подлиннее и приложи к лампе… Ну, так чтобы кончик грелся; ты понимаешь.
Из горла бармена вырвался сиплый писк.
– Эд… Эт не слишком? – тут же поправился Тарки.
– Милосердие! Делай, что тебе говорят… – лениво процедил я. Клянусь, мне уже начинало нравиться изображать плохого парня! Об этой парочке и говорить нечего: оба лыбились во весь рот за спиной нашей «жертвы». Дорох ловко притянул пленника к стулу. Я достал сигарету, прикурил и выдохнул дым в лицо плюгавому. Тот издал серию нечленораздельных звуков: очевидно, пытался что-то сказать.