Зимних Дел Мастер
Шрифт:
— Кивай головой и улыбайся. Мисс Тенета говорила, что надо подождать, пока корова не издохнет или кто-то из них не умрет. По другому никак.
— Еще приходила женщина с больным поросенком!
— Что ты сделала?
— Я сказала ей, что не занимаюсь свиньями! Но она разрыдалась и мне пришлось дать ему Универсальную Панацею Бангла.
— Ты дала ее поросенку? — спросила потрясенная Тиффани.
— А что, поросячья ведьма использует магию, так почему бы и мне… — начала защищаться Аннаграмма.
— Она знает, что надо давать! — сказала
— Он был в полном порядке, когда я сняла его с дерева! И нечего ей было поднимать шум! Я уверена, что щетина скоро отрастет! Со временем!
— Это случайно не пятнистый поросенок был, нет? А у женщины косоглазие? — спросила Тиффани.
— Вроде бы! Какое это имеет значение?
— Миссис Корчевщица очень привязана к своему поросенку. — с упреком сказала Тиффани. — Она каждую неделю носит его к ведьме. Обычно, у него бывает расстройство желудка. Она его перекармливает.
— Вот как? В таком случае, в следующий раз я ей дверь не открою. — решительно сказала Аннаграмма.
— Нет, впусти ее. На самом деле она приходит потому, что одинока и ей хочется поболтать.
— У меня есть дела и поважнее, чем выслушивать старушечью болтовню. — возмутилась Аннаграмма.
Тиффани посмотрела на нее. Что еще можно сделать, кроме того, чтобы стучать Аннаграмму головой об стол, пока у той мозги не заработают?
— Слушай очень внимательно. — сказала она. — Я про нее, а не про себя. Ты не потратишь свое время с большей пользой, чем выслушивая старушек, жаждущих поболтать. Ведьмам все всё рассказывают. Так что слушай каждого, много не говори и размышляй о том, что они говорят, как они это говорят, следи за их глазами… Это как головоломка, но только ты видишь все части сразу. Так ты узнаешь о чем они хотят рассказать и о чем умалчивают, узнаешь даже то, что они полагают никому не известным. Вот почему мы обходим дома. Вот почему ты будешь обходить дома, пока не станешь частью их жизни.
— И все это только для того, чтобы получить власть над толпой фермеров и крестьян?
Тиффани повернулась и пнула стул с такой силой, что сломала ему ножку. Аннаграмма быстро попятилась.
— Почему ты это сделала?
— Ты умная — догадайся!
— Ох, я забыла… Твой отец пастух…
— Отлично! Ты вспомнила! — Тиффани помедлила. Уверенность начала овладевать ею, с позволения Третьего Помысла. Внезапно она узнала про Аннаграмму все.
— А твой отец? — спросила она.
— Что? — Аннаграмма инстинктивно выпрямилась. — О, он владелец нескольких ферм…
— Лгунья!
— Ну его можно назвать фермером… — поправилась Аннаграмма, начиная нервничать.
— Лгунья!
Аннаграмма отступила. — Как ты смеешь разговаривать со мной так, как будто…
— Как ты смеешь лгать мне!
В наступившей тишине Тиффани ясно слышала все звуки — тихое потрескивание дров в печке, шуршание мыши в подвале, свое собственное дыхание, ревушее, как море в узком проходе…
— Он батрачит на фреме, понятно? — быстро проговорила Аннаграмма
— Нет. Но спасибо тебе. — сказала Тиффани.
— Ты собираешься всем рассказать?
— Нет. Это не имеет никакого значения. Матушка Ветровоск хочет, чтобы ты все напортила, понимаешь? Она ничего не имеет против тебя… — Тиффани запнулась. — Ну, не больше, чем против всех. Она только хочет, чтобы люди увидели, что ведовство миссис Иервиг не годится. Как это на нее похоже! Она ни слова не сказала против тебя, она только позволила тебе получить именно то, что ты хотела, и все пошло прахом. Ты хотела коттедж. И ты все портишь.
— Мне только нужен денек-другой, чтобы во всем разобраться…
— С какой стати? Ты ведьма, живущая в коттедже. Ты должна все это уметь! Зачем было браться, если не умеешь?
Предполагается, что ты все это умеешь, пастушка! Зачем было браться, если нет?
— Так ты не соираешься мне помочь? — Аннаграмма глянула на Тиффани и затем выражение ее лица немного смягчилось, что было так непохоже на нее, и она спросила. — С тобой все в порядке?
Ты должна все это уметь, пастушка! Зачем было браться, если не умеешь?
— Так ты не хочешь мне помочь? — Аннаграмма глянула на Тиффани и затем лицо ее немного смягчилось, что было так непохоже на нее, и она спросила. — Что с тобой?
Тиффани моргнула. Так ужасно услышать, свой собственный голос, эхом отозвавщийся с другой стороны рассудка.
— У меня нет времени. — беспомощно ответила она. — Может быть другие смогут… выручить?
— Я не хочу, чтобы они узнали! — паника исказила лицо Аннаграммы.
Она умеет колдовать, подумала Тиффани. Вот ведовство ей не удается. Один вред от нее. Она только навердит. Она навредит людям.
Тиффани сдалась. — Хорошо, я попробую выделить немного времени. В Тир Нанни Огг не так много работы. И я должна объяснить остальным. Они должны знать. Возможно, они согласятся помочь. Ты быстро учишься — ты сможешь ухватить основные понятия где-то за неделю.
Тиффани наблюдала за Аннаграммой. Она еще и раздумывала, стоит ли ей соглашаться! Если утопающей Аннаграмме кинут веревку, она начнет жаловаться, что цвет у веревки не тот…
— Ну, если они придут только чтобы помочь мне… — ответила Аннаграмма, оживляясь.
То, как девушка умудрялась в своих мыслях переиначить действительность, могло даже вызвать восхищение. Еще одна история, подумала Тиффани; в этом вся Аннаграмма.
— Да, мы будем помогать тебе. — вздохнула она.
— А может мы даже скажем всем, что девочки приходят ко мне учиться? — с надеждой спросила Аннаграмма.
Говорят, что прежде чем выйти из себя, надо сосчитать до десяти. С Аннаграммой вам потребуются куда как большие числа, например, миллион.
— Нет. — ответила Тиффани. — Сомневаюсь, что мы так поступим. Это ты будешь учиться.