Зимний излом. Том 1. Из глубин

Камша Вера Викторовна

– Напротив, – Ноймаринен отвернулся от бывшего кансилльера и взял из рук Ойгена кочергу, – я ее исправляю. Ошибкой было позволить вам взяться за вожжи. Вы отправитесь в Бергмарк до конца кампании. Утром барон Райнштайнер сообщит вам время отъезда, а сейчас вам приготовлены комнаты. Я вас долее не задерживаю.

– Как вам будет угодно, – дернул щекой Манрик, – но я чувствую ответственность за Их Высочества и Его Высокопреосвященство.

– Место кардинала рядом с регентом, – Ноймаринен невозмутимо занялся камином. – Это же относится к экстерриору, геренцию и тессорию, каковым придется и впредь исполнять свои обязанности. Что до наследника престола и принцесс,

то о них позаботятся ближайшие родственники. Как вы помните, ими являются сестры Его Величества и присутствующий здесь брат Ее Величества. Дети будут препровождены в замок Ноймар и переданы на попечение своей тетки, герцогини Георгии. Граф Ариго, вы согласны с этим решением?

– Разумеется, – подтвердил Жермон.

Глава 3

Оллария

399 года К.С. 17-й день Осенних Волн

1

Щит с фамильным гербом повесили именно так, как велел герцог Окделл, но вышло не слишком удачно. Соседство с охотничьими трофеями превращало геральдического вепря в поросенка, маленького, обиженного и жалкого. Приказать снять? А что взамен? Или убрать кабаньи головы?

Дикон еще раз оглядел бывший кабинет Ворона. Здесь мало что изменилось, разве что исчезли гитара и часть оружия, да кэналлийцы, удирая, опустошили стол и бюро. Рвущиеся к столице армии Альдо почти не оставили мародерам времени, но деньги, драгоценности и лошадей украсть успели. Особенно жаль было Соро – жеребец, хоть и был норовистым, отличался отменным ходом и прекрасной статью, да и Дикон к нему привык.

Конечно, в бою и в походе лошади лучше Соны не сыскать, но во время коронационных церемоний глава Великого Дома должен ехать на жеребце. Так было в гальтарские времена, и так будет теперь. Что ж, придется купить линарца, потому что связываться с Моро Ричарду не хотелось. Пусть с черной тварью возится Робер, а герцог Окделл не желает свалиться с коня на глазах сюзерена и всяческих приддов.

Юноша вытянул из лежащего на столе черного сафьянового бювара лист нухутской бумаги и крупным почерком написал: «Жеребец для парадных выездов – 5 тысяч». Меньше не выйдет. Повелитель Скал может уступить лишь Его Величеству, но не равным и низшим, а найти коня лучше Дракко непросто.

Воспоминания о лошади разбередили воспоминания о ее хозяине. Бывшем. Не то чтоб Дикон был обижен тем, как Оскар распорядился своим жеребцом, но Дракко более чем хорош. Почему Ворон отдал его Эпинэ, а не кому-то из своих офицеров? Не хотел вспоминать о Феншо или поддался минутной прихоти? Не все ли равно, главное – коня придется покупать. И не только коня, трат предстояло множество.

Повелителю Скал надлежало заказать портреты государя, отца и Алана Святого, обновить гардероб, заменить обивку хотя бы в приемной и в гостиной, и это не считая приданого для Айрис! По самым скромным подсчетам, требовалось не меньше пятидесяти тысяч талов, а у Ричарда на руках не было и половины, хотя Альдо для друзей не жалел ничего. Кроме особняка со всем содержимым, герцог Окделл получил двадцать тысяч. В Надоре на эти деньги жили несколько лет, но у столицы свои законы.

К счастью, в доме была прорва вещей, без которых можно обойтись: мебель, ковры, посуда... Одно оружие стоило сотни тысяч. Ричард без сожаления расстался бы с морисскими саблями и каданскими секирами, но как и кому их продать? Не Валентину же, хотя у Спрута деньги и водятся. Еще бы! Придды выжидали, а не поднимали восстаний, копили, а не тратили, зато теперь Повелитель Волн ни в чем себе не отказывает. Его серый стоит не меньше Дракко, а на коронации

главы Великих Домов следуют друг за другом. Их будут сравнивать все кому не лень, значит, за коня придется отвалить не пять тысяч, а все восемь, если не десять. И еще надо поторопить портных и написать в Надор.

Дикон понимал, что вдовствующая герцогиня должна присутствовать на церемонии. Этого требовали память отца и законы Чести, но юноше мучительно не хотелось, чтобы мать приезжала. Повелитель Скал не мальчишка, которым помыкают родичи и друзья отца, но как объяснить это женщине, для которой чужие чувства ничего не значат?! Для всех будет лучше, если Мирабелла Окделл останется в Надоре, но как этого добиться? Юноша откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, прикидывая, как, не нарываясь на новую ссору, отговорить матушку от поездки. Это мог сделать эр Август, но бывший кансилльер в Багерлее, и к нему никого не пускают.

Робер из-за кольца причислил Штанцлера к негодяям и убедил в этом сюзерена. Дикон Иноходца понимал – кому понравится, когда твоих предков записывают в отравители, но Эпинэ после восстания отсиживался в Агарисе, а эр Август остался в Олларии. У тихой войны свои правила, в них есть место и кинжалу, и яду. Даже отец согласился на убийство Ворона, чего уж говорить о больном старике? До коронации Его Величеству будет не до бывшего кансилльера, но после Излома нужно уговорить сюзерена встретиться с узником самому, а не судить с чужих слов.

Ричард вытащил еще один лист и аккуратно вывел: «Месяц Зимних Скал 400 года К.С. Поговорить с Его Величеством об облегчении участи графа Штанцлера». Отец всегда записывал важные дела, но не потому, что боялся забыть. Дикон как-то спросил, зачем он это делает, и получил ответ: «Запись на бумаге – обещание, данное Создателю при свидетелях».

Песка в песочнице не оказалось, пришлось зажечь свечу и махать над ней бумагой, пока не высохли чернила. Насколько легче говорить с сюзереном, чем с матушкой и Робером, но без письма не обойтись. Если этого не сделать, вдовствующая герцогиня Окделл станет направо и налево рассказывать, что ее сын перешел на сторону Раканов по воле матери. Будь это правдой, Ричард сжал бы зубы и стерпел, но он пытался убить Ворона во имя любви и Чести.

Что же делать? Матушка останется в Надоре по приказу короля, но Альдо никогда не нанесет оскорбления вдове Эгмонта, да и Дик не посмеет просить сюзерена о подобной услуге. Айрис тоже не помощница, Ричард мог лишь гадать, какие страсти бушевали в Надоре, когда сестра сбежала в столицу. Айри и матери лучше не встречаться, но что-то делать нужно, причем немедленно! Хорошо бы послать гонца прямо сейчас, пока тот же Наль сдуру не написал о том, про что лучше помалкивать...

Наль! Вот оно! Кузен отказался подделать письмо перед варастийской кампанией, но теперь он поможет. Всего-то и дел – заменить «Ночь Зимнего Излома» на «Весеннего», а потом, когда будет поздно, извиниться за «ошибку». Да, это выход!

Ричард дважды дернул серебристый шнурок, вызывая дежурного лакея, доставшегося юноше в наследство от Люра. После убийства маршала Ричард, искренне симпатизировавший Симону, взял его людей к себе и не прогадал. Люра, несмотря на более чем скромное происхождение, был прекрасным полководцем, отличным воином и достойным человеком. Под стать ему были и подчиненные – умные, честные, преданные.

– Монсеньор? – Джереми Бич почтительно поклонился. Новенькая черная с золотом ливрея превратила бравого капрала в слугу из хорошего дома, но военная выправка давала себя знать. Дику это нравилось.