Зимний путь
Шрифт:
Поразмыслив, я сказал:
— И, однако, в ее романе…
— Верно. Но это оттого, что Альенора — писательница: в процессе творчества ей удается выразить то, чего она не видит в повседневной жизни. Увы, другие больные с этим синдромом не обладают ее талантом.
— Следовательно, ее талант не является следствием заболевания.
— Нет, является. Это род инстинктивной защиты от чуждого окружения, творческий дар, который не развился бы в ней, не будь она аутисткой. Я терпеть не могу теорию полезного зла — мол, не было бы счастья, да несчастье помогло, — но должна признать, что без этого несчастья Альеноре никогда
— А в чем еще состоит ваша роль, кроме того, что вы пишете под ее диктовку?
— Я служу посредницей между Альенорой и внешним миром. Работы у меня хватает: я торгуюсь с издателями, слежу за ее физическим и умственным здоровьем, покупаю для нее продукты, одежду и книги, подбираю музыку, вожу в кино, готовлю еду, помогаю ей мыться…
— А она и на это неспособна?
— Она считает грязь неким забавным явлением и не понимает, зачем ее нужно смывать.
— Вы мужественная девушка, — сказал я, пытаясь представить себе эту гигиеническую процедуру.
— О, я многим обязана Альеноре. Я ведь живу на ее деньги.
— Если учесть все, что вы для нее делаете, это более чем справедливо.
— Не будь ее, мне пришлось бы заниматься какой-нибудь рутинной утомительной работой. Благодаря Альеноре мое существование обрело смысл, и я благодарна ей за это.
Меня привело в ужас то, что она поведала. Сам я, хоть убей, не смог бы переносить такую жизнь. А она — она была ей рада!
Я подумал: уж не святая ли она? Святые женщины вызывают во мне нечто вроде эротического возбуждения именно оттого, что раздражают. Не такое чувство я хотел бы питать к этой молодой женщине.
— Как же вас зовут? — спросил я, чтобы покончить с темой великодушия.
Она улыбнулась так, словно готовилась выложить на стол козырную карту:
— Астролябия.
Если бы я в этот момент что-нибудь ел, то наверняка поперхнулся бы.
— Но… такого женского имени нет, есть лишь мужское — Астролябий! — воскликнул я.
— О, наконец-то я встретила эрудированного человека!
— Так звали сына Элоизы и Абеляра! [13]
13
Пьер Абеляр (1079–1142) — французский философ-схоластик, богослов и поэт. Будучи настоятелем собора Парижской Богоматери, соблазнил племянницу каноника Фюльбера Элоизу, которая была младше его на 22 года, и сочетался с ней тайным браком. Элоиза родила от него сына, названного Астролябием. В отместку за это родственники Элоизы оскопили Абеляра. Трагическая история любви Абеляра и Элоизы отражена в автобиографии Абеляра «История моих бедствий» и в произведениях Петрарки, Руссо, Попа, Фаррера и др.
— Я вижу, EDF набирает в свой штат схоластиков?
— Как это вашим родителям пришло в голову наречь вас Астролябией?
— Надеюсь, хотя бы вы не думаете, что это псевдоним, который я выбрала, чтобы потешать публику?
Еще бы! Кто-кто, а уж я-то хорошо знал, на какие идиотские сюрпризы способны родители, подыскивая имя для своего отпрыска!
— Мою мать звали Элоизой, — продолжала она, — а отца Пьером, так же, как Абеляра. И это было бы еще полбеды. Но вскоре после моего зачатия отец стал фанатичным
— Наречь эдаким имечком своего ребенка из мести… ничего себе подарочек!
— Я с вами согласна. Но все-таки мне нравится мое имя.
— Вы правы, оно великолепно.
Мне очень хотелось, чтобы она проявила такое же любопытство в отношении меня. Увы, она не задала мне вопрос о моем имени. Пришлось самому проявить инициативу. Объяснив ей, кем был Зоил, я подвел итог:
— Мы с вами товарищи по несчастью: носим дурацкие имена, которыми наши родители «осчастливили» нас в порыве преступного легкомыслия.
— Ну… можно на это смотреть и так, — сказала она тоном человека, решившего положить конец беседе. — Альенора, наверное, уже кончила надписывать вашу книгу. Пойдемте к ней. Я и без того отняла у вас слишком много вашего драгоценного времени.
Ошарашенный ее холодным тоном, я встал и поплелся за ней. Неужто я допустил какой-то промах? В доме меня спасла Альенора, которая с широкой улыбкой и торжествующим видом протянула мне книгу. Я прочел ее надпись: «Для господина, целую, Альенора».
— По-моему, вы ей очень понравились, — констатировала смягчившаяся Астролябия.
Коль скоро меня помиловали, я решил не испытывать судьбу и откланялся. А в благодарность дал себе слово крайне внимательно прочесть все произведения этой писательницы.
Астролябия… Разумеется, я готовлюсь взорвать этот самолет только ради нее. Она-то, конечно, пришла бы в ужас, узнав такое. Что ж, тем хуже: есть женщины, которых нужно любить вопреки им, и поступки, которые нужно совершать вопреки себе.
Впрочем, не буду утверждать, что, окажись мой любовный роман счастливым, я не стал бы сегодня воздушным пиратом-любителем. Во-первых, я понятия не имею, что такое счастливый любовный роман. В каком таком случае любовь может называться счастливой? Во-вторых, я совсем не уверен, что даже в случае бесспорного успеха в любви не посвятил бы этот день исполнению своего замысла.
Когда Астролябия узнает, что я натворил, она будет презирать меня, возненавидит, проклянет день нашей встречи, сожжет мои письма или, хуже того, отнесет их в полицию, но я уверен, что ни одному мужчине больше не удастся так долго занимать ее мысли. А это уже неплохо.
Я не знаю, что такое счастливая любовь, но твердо знаю другое: несчастной любви не бывает. В самом сочетании этих двух слов таится противоречие. Испытать любовь — это уже такое потрясающее счастье, что невольно возникает вопрос: нужно ли желать большего?
В возрасте шестнадцати лет я полностью лишился аппетита, хотя доктора не нашли у меня анорексии. За два месяца я похудел на 20 кило. Парень ростом метр семьдесят пять и весом 40 кг представляет собой отвратительное зрелище. Так продолжалось полгода, а затем я снова начал нормально питаться. Самое любопытное в этом феномене было то, что он открыл мне чудесные свойства, которых доселе я был лишен, в том числе сверхъестественную способность концентрировать свои помыслы на каком-то одном человеке.