Зимний сон Малинки
Шрифт:
Гордеев остановился возле черного дутого Porsche (уж кто бы сомневался!), достал из кармана ключи, отключил блокировку замка и, открыв переднюю дверь, забросил внутрь кожаную борсетку.
– И что, по твоему мнению, может быть у меня на уме? – выпрямился, заслоняя широкими плечами обзор.
– Кроме того, чтобы отвезти тебя домой?
Ну, если честно, то под карим взглядом, блестевшим в вечернем освещении парковки вопросом, ответы, вертевшиеся на языке, показались жалкими. Ну, не на
– Да мало ли что? А может… может, ты мою сумочку хочешь сдернуть! В ней, между прочим, бутерброд – я в обед не успела съесть. Ты, случайно, не голоден?
– Нет.
– Правильно. Ты меня, можно сказать, второй раз в жизни видишь, с чего бы тебе хотеть мой бутерброд? Гордеев, а вдруг я преступница? Не боишься со мной ездить по улицам? Нет, давай лучше прощаться. Ты себе езжай, а я побегу…
– Садись, Малина! Пока я тебе выговор не влепил и отработку!
Секунда дела и я оказалась в салоне, даже моргнуть не успела. Щелкнул ремень безопасности, и я оторопела. Подняла голову и заглянула Димке в глаза.
– За что это? – ахнула. Он может.
– За пререкание с начальством!
Ехали молча. Район, в котором находилась наша старая школа и где мы все когда-то учились, Гордеев знал отлично. Мой дом располагался в соседнем, поэтому парень удивился, когда я назвала ему незнакомый адрес.
– Ты переехала?
– Нет. Здесь живет Наташка Феякина, моя одноклассница. Мне нужно забрать детей.
О том, что Феечка и его одноклассница тоже, говорить не стала из принципа. Мало ли какого характера у Димки амнезия? Зачем человека травмировать воспоминаниями? Захочет, сам вспомнит.
Гордеев о детях тоже промолчал. Ясно, что в курсе. Но когда подъехали к дому и он увидел Феякину у подъезда, взял и вышел из машины. Дети бегали по снежной площадке.
У Феечки при появлении бывшего одноклассника открылся рот, да так и не закрылся. Пришлось помочь и прикрыть его подруге ладошкой.
– Знакомься, Наташка, мой начальник собственной персоной. Дмитрий Александрович.
– Здравствуй, Наташа. Сто лет тебя не видел.
– О-ой, Димка! Неужели это ты?! Какой стал важный! – расцвела та, и я не поверила своим глазам, когда Гордеев наклонился и чмокнул Феечку в щеку, приобняв подругу за плечи.
О чем они там говорили - слушать не стала. Поймала малинок и усадила в машину. Раз вызвался, пусть и домой везет, нечего филонить! Но стало обидно, чем я хуже-то? Разве я ему не обрадовалась, когда увидела? Значит, Феечку он вспомнил, а Малинкину
Все-таки все дело в Кирилле Мамлееве и их семье, другого объяснения нет. Ну и ладно. Чихать я хотела! У меня есть мои малинки, а больше мне никто и не нужен! Вот и сейчас обернулась к детям и поправила на головках шапки, погладила морозные щечки. Они, оказавшись в салоне чужой машины, притихли, но терпении хватило ненадолго, мы не виделись целый день, и как только Гордеев отъехал от дома Наташки, малыши привычно затарахтели.
– Мам! Мам!
– Что?
– А Ирина Ивановна в садике сказала, - звонко начала дочка, - что на Новый год я буду Снежной королевной!
– Королевой, Даш.
– Мам, а ты купишь мне платье? Мам, я хочу настоящее, как в мультике! А туфельки? Мам, я хочу корону!
– А я буду оленем! Мам, а олени – они же хорошие животные? Не кусаются?
– Хорошие, Леша.
– И добрые?
– Очень добрые.
– Тогда я хочу рога! Я буду бодаться!
– Мам, а у Насти Коваленко такая кукла красивая, ей папа подарил. У нее есть платок, сумочка и даже кеды. А еще она умеет говорить. Ты мне купишь такую же?
– Э-э, нет, Даша.
– Почему? Потому что у нас нет папы?
Я коротко и с опаской покосилась на Гордеева. Он продолжал молча вести машину, сосредоточившись на дороге. Я обернулась и тихо шикнула на детей, чтобы вели себя тихо. Но какой там!
– Ма-ам?!
– Да куплю, Дашь! Не такую, но куплю! Только зарплату получу, хорошо?
– А я хочу башенный кран. И гонку! Мам, а почему мне Мишка не дает играть? Он что, жадина?
Господи, поскорее бы приехать.
– Ма-ам, магазин! Ты обещала, что если мы будем у тети Наташи себя хорошо вести, ты купишь нам батончики Тедди! – вдруг дружно прокричали дети, и я попросила Димку:
– Э-м, Гордеев, ты бы мог здесь остановится? На минуточку? Я быстро!
Гордеев ничего не ответил, но притормозил. Выскочив из машины, я галопом помчалась в магазин и таким же галопом обратно, топая каблучками по сколькому тротуару. Всучив детям в руки по батончику, сердито погрозила малинкам пальцем:
– И больше у меня ничего не просить! Поняли?
Замолчали. Но первой не выдержала Дашка. Она у меня любопытная, все ей надо знать. Итак, бедняга, долго терпела. Пока ела батончик.
– Мама?