Зимний сон Малинки
Шрифт:
Тогда, в шестнадцать, мне было страшно неловко оттого, что он сказал это при моих подругах, но сердечко зажглось. А потом, в восемнадцать, так же быстро потухло.
«Маша, а ты уверена, что беременна?
– Да, Кирилл. И я не знаю что делать.
– Наверно, таблетки какие-то выпей или к врачу сходи, все так делают. Я не планирую жениться, не сейчас. Но я тебя люблю. Хочешь докажу?
– Что, с крыши спрыгнешь?
– Нет, конечно. Что я дурак?
Тогда,
Так почему именно Димке улыбается красотка Эльвира? Именно его шуткам смеется? Неужели он всегда был интересным, а я не замечала?
Я уставилась на Гордеева. Он сидел в белой рубашке с галстуком, пиджак висел на спинке стула, запястье, опоясанное дорогим часовым браслетом, лежало на столе. Ткань красиво облепила широкие плечи. Сейчас его лицо было расслаблено, глаза полуприкрыты, а на губах витала ленивая улыбка… Не обольстителя – гордеца. Молодого мужчины, знающего себе цену. Не привыкшего бороться за внимание, а привыкшего достигать цели. Это его надо завоевывать и его обольщать. Это ему надо соответствовать. Я знала Гордеева почти всю свою жизнь, и понимала: таким невозможно стать, таким нужно родиться.
Когда-то в школе мы все над ним смеялись. Нам казалось: он хочет быть лучше нас.
Сегодня я поняла: он не хотел, он был.
В голове кружился странный вихрь мыслей, налетевший будто из ниоткуда. Был ли тому причиной Кирилл - не знаю. Мне не хотелось его замечать. Я сидела и смотрела на Димку. Права Феечка насчет его губ – они у него потрясающие. Интересно, думает ли о них красотка Эльвира, глядя на мужчину перед собой?
Наверно, я засмотрелась, потому что Гордеев вдруг поднял взгляд и перевел на меня. Блондинка продолжала говорить, говорить, а я видела, как улыбка сползла с лица парня. Карие глаза моргнули, и взглянули прямо. Сейчас мне надо было бы отвернуться, но не смогла. Я продолжала по-новому узнавать Димку.
Он отвел взгляд первым. Отвернулся к блондинке, налил ей вина и сказал что-то, на что женщина в ответ рассмеялась. Красиво повела плечами. В полупустом зале играла музыка, танцевали несколько пар....
Он пригласил ее на танец.
– И на этом, друзья, деловая часть ужина закончилась!
– глядя вслед паре, рассмеялся Ольховский. – Но не закончился сам ужин! Кирилл Сергеевич, не огорчайтесь. Поверьте мне, еще ничего не решено! Эта женщина умеет удивлять. Мария, - мужчина поднялся со стула и протянул руку, - разрешите и мне пригласить вас на танец. Что мы и в самом деле все о делах, да о делах…
Танцуя, встретились с Димкой взглядами и не сразу отвернулись. Я так и не услышала, что там говорил Ольховский. Кажется, что-то о моих слишком доверчивых глазах, липовых сертификатах и разрешительной документации на оборудование.
Ольге тоже удалось потанцевать с Владленом, один Мамлеев остался не у дел. Когда вернулись за стол, всех ждал десерт – вишневый клафути и наконец-то горячий кофе. К французскому десерту я не притронулась, слишком много было мыслей в голове, а вот кофе пригубила, и руки согрела о края чашки, совершенно позабыв об этикете.
– Какие у вас красивые пальцы, Мария. Я бы подумал, что они скорее принадлежат музыканту,
– О нет, - я улыбнулась и заправила прядь волос за ухо. – Я не музыкант.
– Жаль, - качнул подбородком мужчина. – Я редко ошибаюсь в людях. Если хотите, это мой конек – считывать информацию с деталей внешности. А тут такой промах.
– Нет, вы не ошиблись, - неожиданно отозвался Гордеев. Он тоже пил кофе, следя за разговором.
– Мария окончила музыкальную школу по классу фортепиано, и насколько я знаю: хорошо. – Он пожал плечами на молчаливый вопрос мужчины с седыми висками. – Я предпочитаю изучать резюме своих сотрудников и знать о них, если не все, то многое.
– Это правда, Мария? – воодушевился Ольховский.
Я неловко рассмеялась - слова Димки прозвучали неожиданно. Мне не нравилось об этом вспоминать. Однажды я уже сделала выбор, чтобы теперь о чем-то жалеть.
– Это было так давно, что я почти не помню. К тому же в моей маленькой квартире больше нет места инструменту. Нет, я давным-давно не играю. И я люблю инженерное дело, это правда.
– Но наверняка вкус к музыке не потеряли? У нас в городе есть замечательное камерное местечко, где играет шикарный пианист. Эльвира его боготворит! Мария, предлагаю завтрашний вечер провести с пользой. Вам понравится наш город еще больше, если вы услышите Игоря. Дмитрий Александрович, вы не против, если я завтра умыкну вашего младшего инженера?
Я выпрямила спину и испуганно взглянула на Димку. Остаться здесь еще на день я никак не могла, даже понимая, что контракт не подписан, а нас водят за нос.
Гордеев едва заметно кивнул.
– Спасибо за предложение, Михаил Викторович, но, к сожалению, вынуждена отказаться. Завтра утром я уезжаю домой.
Ольховский, расцепив руки на круглом животе, удивленно вскинул брови.
– Так скоро? Мария, я решительно против! И в чем причина такого срочного отъезда? Разве «ГБГ-проект» закрыл тендер?
– Нет, но я искренне надеюсь, что это удастся сделать Дмитрию Александровичу. А у меня дети. Так получилось, что я уехала в командировку спонтанно. Они еще маленькие и не привыкли к моему долгому отсутствию.
– Дети? – искренне изумился мужчина. – У такой молодой девушки? Прошу простить, Мария, но мне показалось: вы не замужем.
– Ничего страшного, - я прямо почувствовала, как передо мной возвели стену.
– Да, у меня есть дети и я не замужем. Извините, - поспешила встать из-за стола, чуть не уронив стул. – Мне надо выйти…
Я стояла в туалете возле умывальника, чувствуя подкатывающую к горлу тошноту. Руки дрожали под струей воды, никак не желая успокаиваться. Я не могла поверить в цинизм Кирилла. Не могла принять его равнодушие и трусость.
Я сказала о детях, а он сидел спокойно, словно и правда был ни при чем. Словно я сказала о ком-то совершенно ему постороннем. Но ведь так и есть, чему я удивляюсь? Я уже вычеркнула этого человека из своей жизни и жизни моих малинок. Мы ему чужие люди. Так почему мне сейчас так больно? За малинок больно?