Зимний вечер в проруби
Шрифт:
Потихоньку из дома все расползлись. И Юлька с Маришей неожиданно обнаружили, что остались вдвоем. Родственники Ромы ушли первыми. А за ними — вместе с матерью и отчимом — Таня. И тоже по соседям.
— Может быть, и нам сходить? — предложила Юлька.
— Давай лучше осмотрим дровяной сарай, гараж и вообще весь двор, — сказала Мариша. — Возможно, ночной гость оставил нам еще что-нибудь кроме следов на снегу?
— Ага, — согласилась Юлька. — Хорошая идея. Странно только, а почему Круглов не сделал это сам.
— Да не счел
И подруги отправились сначала к гаражу, так как он был ближе. Они тщательно обыскали пушистые снежные сугробы по бокам тропинки, буквально облизали каждый сантиметр утоптанного снега на площадке возле гаража. Но ничего интересного так и не обнаружили. Только в одном месте в сугробе была ямка, словно в снегу кто-то рылся. Но если там что-то и было, то теперь ничего не осталось. Тогда они зашли в пустой гараж. Двери открылись легко, и подруги увидели аккуратное теплое помещение, в котором запросто могли разместиться и две машины. Но и тут они не нашли ничего интересного. Ровные полки вдоль стен с лежащими на них канистрами, промасленной ветошью, какими-то банками и склянками.
Пригорюнившись, они побрели дальше к дровяному сараю. Но не успели завернуть за угол, как услышали чьи-то рыдания. Переглянувшись, они замедлили шаг. И из-за угла выглянули очень осторожно, придав лицу скорбное выражение, так как были почти на сто процентов уверены, что там в укромном уголке плачет Таня, сбежавшая от своих родственников. К своему удивлению, они обнаружили у дверей бани Ольгу, сидящую на заснеженной скамеечке и горько рыдавшую. При этом Оля судорожно мяла в руках какую-то цветастую тряпку, явно стараясь разодрать ее в клочья.
— Подонок! Мразь! Сволочь! — бормотала она сквозь слезы. — Да я тебя своими бы руками убила! Ублюдок!
— Оля! — окликнула ее Мариша. — Ты чего тут? Плачешь?
— Ой! — вскинулась Оля, подскочив на месте. — Вы чего? Вы подслушивали, да?
— Ты что плачешь? — спросила у нее Юля. — Тебе так Рому жалко?
— Или ты его ненавидела? — поинтересовалась Мариша, вспомнив, как только что ругалась Оля. — А за что?
— При чем тут Рома?! — разрыдалась Ольга. — Мне что, помимо Ромы, мало своих собственных бед? Если хотите знать, плевать мне на этого Рому!
— Так это ты не его только что недобрыми словами вспоминала? — обрадовалась Юля.
— Очень надо! — всхлипнула Оля. — У меня, между прочим, тоже горе. Муж бесследно пропал!
— Ну, у тебя как раз не бесследно. Он же тебе записку оставил, — напомнила ей Мариша.
— А это еще неизвестно, что хуже, когда муж совсем умер или когда он ушел к другой бабе! — не желала утешаться Оля.
— Ну не плачь! — попыталась урезонить ее Юля. — Твой Пашка тебя всегда любил. Он к тебе еще вернется.
— Вполне такое может быть! — очень бодро подтвердила Мариша, ни капли при этом
Нет уж, если муж от вас один раз ушел, то вернется он потом или не вернется, а веры ему уже никакой не будет. Один раз предал, значит, и во второй способен на какую-нибудь гнусность. Но вслух она сказала совсем другое:
— Возвращаются, и даже очень часто!
— Не нужен он мне! — с неожиданной злостью произнесла Оля. — Тварь! Я его своими руками убью, если найду, конечно!
— Все могут ошибаться! — заступилась за Пашку Юля. — Не суди его так строго!
Оля лишь отрицательно помотала головой.
— Такому предательству прощения нет и быть не может! — заявила она. — Он же меня за нос сколько времени водил!
И, словно передразнивая мужа, она произнесла немного в нос: «Ах, Оленька, зачем нам эти люди?! Только лишние расходы!»
И уже своим собственным голосом рявкнула:
— Мерзавец! Подлец! Точно вам говорю, убить его мало! А я-то еще убивалась, когда с любовником в Бразилию улетала. Ах, Пашенька, да как же я такая плохая — ему изменяю! А он вон как! Оказывается, еще раньше свое паскудство задумал!
— Оля, ты чего так завелась?
— И эта стерва, я уверена, с ним заодно была! — продолжала бушевать Оля, беседуя сама с собой. — Конечно, она все это и придумала! Так пусть вместе с моим мужиком в тюрьму идет! Мне их и не жаль будет. Ни капельки!
— Оля! — повысила голос Мариша. — Какая тюрьма? Что ты ерунду говоришь? За супружескую измену у нас в стране мужьям тюрьма не грозит. Хотя, может быть, и зря, — прибавила она, немного подумав.
— Да при чем тут измена? — завопила Оля, потрясая той самой мятой цветастой тряпкой, которую продолжала терзать в своих руках. — Слушайте меня, вам-то я могу рассказать! Я знаю, кто убийца! Вот!
И она сунула под нос Марише мятую тряпку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась теплой перчаткой.
— Ну и что? — удивилась Юля. — Перчатка. Мужская, по всей видимости. Откуда она у тебя?
— Нашла! Возле гаража! — буркнула Оля.
— Ты хочешь сказать, что ее потерял тот тип, который ошивался сегодня ночью возле дома?
— Тип! — фыркнула Оля. — Тип! Никакой это был не тип — это был мой муж!
— У тебя два мужа? — ужаснулась Мариша. — Ольга — вот это действительно подсудное дело. Как же ты вляпалась?
— Да с чего ты взяла, что у меня два мужа? — От удивления Оля даже перестала злиться. Один у меня муж — Пашка.
— Но он же в Финляндии! Со своей финской любовницей.
— Это я так думала, — сокрушенно покачала головой Оля. — А оказывается, он тоже в России. И мало того, что в России, он этой ночью был тут!
— Этого не может быть, я уверена, что ты ошибаешься! — сказала Юля.
— А я вот уверена, что целиком и полностью права! — гневно воскликнула Оля.
— Почему? — недоуменно вытаращилась на нее Юля.